– На что тебе дохлая птица? – спросил Дружинин.

– Они послали с голубем донесение! Статочно, пруссаки засели в усадьбе, хозяин которой баловался почтовыми и прочими голубями, а лазутчикам это на руку. А о чем может быть донесение? Морозов!

– О чем? – я на мгновение задумался. – Бессмертный, я знаю! Это они извещают своих, что Левизов отряд выступил в ночь! О том, что Левиз с пехотой и казаками переправится на тот берег! Они нарочно болтались у Цитадели! Там, наверно, и цифры есть – сколько солдат, сколько казаков!

Я впервые видел Бессмертного в растерянности.

– Так предупредить же надо! – воскликнул Дружинин. – Кудрявцев, тащи сюда мой сундучок. Там я держу бумагу и чернильницу с пером, да чернила, поди, три года как высохли!

– Не надо бумаги! Кто у тебя лучший пловец? – Бессмертный обвел взглядом матросов и бессознательно уставился на Яшку.

Тот даже присел от ужаса.

– Макарка, поди… Макарка! – крикнул Дружинин.

Молодой матрос, тонкий в перехвате, но плечистый, улыбаясь, встал перед нами.

– Слушай, молодец. Ты сейчас поплывешь к крепости. Выйдешь на берег – беги тотчас к Цитадели, к комендантскому дому. Там что хочешь делай, а добейся, чтобы тебя отвели к Петру Федоровичу Розену. Передай ему всего четыре слова: Левизов отряд ждет засада. Скажи, что я послал. И объясни, как умеешь, что мы преследуем неприятельских лазутчиков, угнавших наш йол и отправивших донесение о выходе Левизова отряда с голубиной почтой. Пусть пошлют верхового, пусть предупредят Левиза! Понял?

– Да, ваше благородие.

– Запомнил?

– Запомнил, ваше благородие!

Йол взял сколько можно левее, чтобы сократить Макарово плавание. В самый подходящий миг матрос прыгнул за борт и саженками поплыл к черным домам мертвого Московского форштадта.

– Его течением может донести до Карлова бастиона, – сказал, следя за ним, Бессмертный. – Лишь бы только настырности хватило.

Темнело. Ветер дул сбоку и с кормы. Неприятель уходил бакштагом вверх по течению.

– Хорошо, что они не додумались бежать вниз, к заливу, – сказал Дружинин. – Хорошо, что их туда ветер не пустил. А тут-то мы с ними управимся. Ладно, посмотрим, что они дальше отчебучат, полными курсами тоже надобно уметь ходить. А то вон корпус на пару футов длиннее нашего, а идут медленнее, шкоты перебраны, да и рулевой нерасторопный – с заходами ветра не считается…

– Христа ради, только не позволяй им высадиться ранее Даленхольма!

– А канониры на что?

Задачка – в самый раз для Бессмертного! Требовалось прогнать захваченный йол мимо всех островов аккурат в ту протоку, где несли вахту наши канонерские лодки.

В некотором отношении наше положение было весьма невыгодным. Йол несет артиллерийское вооружение и на носу, и на корме. Но на носу-то, на баке – два легких двухфунтовых орудия на поворотных станках, а на корме – двадцатичетырехфунтовая длинноствольная пушка. (Бессмертный тогда много чего о них наговорил, но все это в моей памяти не уместилось.) Получалось, что их большая пушка – против двух наших маленьких.

Наши двухфунтовые держали под прицелом правый борт неприятеля, когда он, идя мимо Газенхольма, изъявил желание приблизиться к берегу острова. Может, мазурики наши рассчитывали на помощь рыбаков; может даже, тех самых рыбаков, которые переправляли им почтовых голубей.

– Канониры! Попугайте его ядрами с левого борта! – приказал Бессмертный. – Да, Боже упаси, не повредите ничего! Ему еще до Даленхольма бежать и бежать!

Грянул выстрел – столь удачный, что, задев край неприятельского борта, ядро угодило в человека, державшего шкоты, и вынесло его в воду.

– Молодец, Василий! – похвалил канонира Дружинин. – Одним меньше.

– Василий, ты всех-то не перебей, – попросил Бессмертный. – Нам их живьем взять нужно.

– Да и не выйдет, – отвечал довольный Василий. – Ишь, что они вытворяют!

– Да, кутерьма порядочная, – согласился Дружинин. – Придется им, болезным, пособить!

– Главное – не пускать их раньше времени к курляндскому берегу.

– И не пустим. Да они туда, кажись, и не собираются! Их к подветренному берегу несет, к нашему!

– Там остров, – подсказал я. – Звирденсхольм.

– Натощак не выговоришь, – заметил Дружинин. – Но какого черта они там забыли?

– Там есть совсем крошечная протока между Звирденсхольмом и Россбахсхольмом, – вспоминая первую разведку, в которую меня взяли Артамон и Сурок, отвечал я. – Но войти в нее – это… это… ну, как евангельского верблюда провести в игольное ушко! Это и днем не всякий рулевой сможет.

– А что будет, если нечистая сила протащит их той протокой? – спросил Бессмертный.