— Расскажи, как это случилось.

Простая история. Она переводчица. Познакомилась с алжирцем — молодым, красивым, галантным. Три месяца встречалась. Однажды поехала с ним в лес. Начали заниматься любовью и… Появились два человека, предъявили документы полиции нравов. Такая в Алжире существовала. Сначала беседа в полицейском участке:

— Или ты будешь нам помогать, или мы сообщим твоему консулу, что ты занимаешься проституцией.

Потом отвезли на какую-то квартиру, где ее встретил пожилой человек в штатском, добрый. По-отечески обнял ее:

— Не бойся, девочка. Все будет хорошо. Помогать нам — это одновременно помогать твоей стране, мы в очень хороших отношениях с русскими и хотим улучшить эти отношения. Мы хотим только знать, кто из ваших специалистов препятствует таким отношениям. Нам хотелось бы знать для начала национальность ваших специалистов. Конечно, за эту работу мы тебе будем платить. Связываться с тобой мы будем через девушку, которая случайно окажется рядом с тобой в кино. Но мой тебе совет: не бери деньгами. Скажи, что ты хочешь купить, и мы скажем, в какой надо пойти магазин. Ты можешь пойти туда с подругами, и там случайно окажется нужная тебе вещь по большой скидке.

И еще он сказал, что их сотрудничество закончится, как только она вернется в Москву.

Потом появился ее поклонник, представился как офицер безопасности. Он тоже начал ее уговаривать.

И она подписала документ, где выражала согласие помогать алжирской разведке. Пришла домой, не спала двое суток и явилась в посольство.

— Помогите мне уехать домой.

— Поможем. Но сначала ты должна повторить все, что мне рассказывала, сотруднику Комитета государственной безопасности. Прежде чем ты начнешь с ним беседовать, я как консул хочу тебя проинформировать, что гражданин СССР, завербованный иностранной разведкой, но не приступивший к шпионской деятельности и при первой же встрече с советскими официальными лицами сообщивший о вербовке, уголовному преследованию не подлежит.

Через час мы совещались у посла.

— Вывезти ее будет нелегко, — предупреждали чекисты, — алжирцы будут мешать. Они знают, что она пришла к нам в посольство, и понимают, что она все нам выложила. Они могут принять экстраординарные меры.

Это они умели делать.

— И еще. Выпускать ее из посольства нельзя. Если она выйдет из посольства, они устроят ей аварию.

Посол дал распоряжение поселить ее на несколько дней в посольстве и готовить отлет.

Я вызвал начальника нашей поликлиники, и он написал справку о том, что гражданка СССР Л. Крымова тяжело больна и нуждается в срочной эвакуации на родину.

Чекисты отследили весь путь из посольства в аэропорт и обозначили четыре уязвимых точки — улицы, откуда мог «случайно» на высокой скорости выскочить грузовик и врезаться в машину с Людой. Представитель «Аэрофлота» и чекисты проследили весь путь от входа в аэропорт до самолета, представитель «Аэрофлота» обещал поставить самолет рядом со зданием аэропорта.

Люда два дня жила в посольстве. Очень нервничала. Ее как могли успокаивали. Жена одного чекиста была профессиональным психиатром. Она подолгу беседовала с Людой. Подруги привезли ей ее вещи.

И наступил день отлета.

Все было расписано по минутам. Точное время, когда машина с Людой должна выехать из посольства. Точное время, когда машина должна подрулить к знанию аэропорта; там ее должен ждать представитель «Аэрофлота» и, на случай если алжирцы попытаются насильственно ее удержать, два дюжих парня, один из которых олимпийский чемпион по боксу. На четыре опасные выезда на шоссе, по которому должна будет ехать машина, отправлены дипломаты, они будут имитировать поломки своих машин, чтобы закупорить въезд на основное шоссе.

За руль сел опытный чекистский шофер. Рядом с ним должен был сесть офицер безопасности, полковник КГБ. Сзади — Люда и доктор.

Все было распланировано. Но.

Такое было трудно предположить. Но офицер безопасности ехать отказался. Объяснил просто: боюсь, у меня семья, не желаю рисковать жизнью из-за какой-то… Я никогда не называю настоящих фамилий чекистов. Но здесь я очень хотел бы назвать фамилию этого типа…

Нельзя было терять время. Все было рассчитано по минутам. И я сел вместо него.

Доехали спокойно. Но до сих пор не могу удержаться от смеха, когда вспоминаю наших ребят, закупоривших въезд на шоссе. Особенно Володю Горелова. Он поставил свой махонький «Де Шево» поперек дороги, бегал вокруг, лысый и потный, отчаянно жестикулировал. Ему гудели. На него кричали. Он махал руками.

У входа в аэропорт нас ждали представитель «Аэрофлота» и два парня. Я оформил все документы, и мы с доктором довели Люду до самолета. Когда она поднялась на борт и села в кресло, с ней случилась истерика. Да такая, что доктору пришлось делать ей укол.