– Лес как лес, – пожал плечами Гарион.

– Не совсем, – мрачно ответил Леллдорин. – Очень удобное место для засад. Земля в этом лесу усеяна старым костями. Приглядись получше.

Он вытянул руку. Вначале Гариону показалось, что перед ним всего лишь пара изогнутых сучьев, высовывающихся из мха, с тонкими веточками на конце, запутавшимися в разросшемся кусте, но тут же с отвращением увидел полуистлевшую зеленоватую человеческую руку; пальцы судорожно цеплялись за куст в последней предсмертной агонии.

– Почему его не похоронили? – взорвался он в ярости.

– Поверь, потребуется тысяча людей и тысяча лет, чтобы собрать все лежащие здесь скелеты и предать их земле, – глухо объявил Леллдорин. – Целые поколения арендов покоятся здесь – мимбраты, весайты, астурийцы. Все лежат, где упали, а мох хранит их вечный сон.

Гарион вздрогнул и отвел глаза от немой мольбы этой одинокой руки, поднимавшейся со дна мохового моря здесь, в мрачно насупившемся лесу. Подняв глаза, он понял, что эта неровная почва простиралась насколько мог видеть глаз.

– Сколько еще нужно ехать, чтобы добраться до равнины? – тихо спросил он.

– Около двух дней.

– Два дня?! И все по таким же местам?

Леллдорин кивнул.

– Почему? – спросил Гарион осуждающе, более жестким тоном, чем намеревался.

– Сначала причиной были гордость... и честь. После – скорбь по павшим и желание отомстить. И наконец – просто не знали, как все это остановить. Ты ведь сам сказал: мы, аренды, не очень-то сообразительны.

– Но всегда храбры, – быстро возразил Гарион.

– О да, – согласился Леллдорин, – всегда храбры. Это наше национальное проклятие!

– Белгарат, – еле шевеля губами, прошептал Хеттар, – лошади чуют что-то.

Господин Волк, дремавший как обычно в седле, встрепенулся:

– Что?

– Лошади, – повторил Хеттар. – Что-то там впереди их пугает.

Глаза Волка сузились, лицо внезапно приобрело странно-пустое выражение.

– Олгроты, – с отвращением кинул он.

– Что такое олгрот? – спросил Дерник.

– Нелюди. Дальняя родня троллей.

– Я однажды видел тролля, – заметил Бэйрек. – Гнусное уродливое огромное чудище с когтями и клыками.

– Они нападут на нас? – встревожился Дерник.

– Почти наверняка, – напряженно ответил Волк. – Хеттар, следи за лошадьми. Нужно держаться всем вместе. Никому не отделяться!

– Откуда они появились? – удивился Леллдорин. – В здешнем лесу никогда не бывало чудовищ.

– Иногда спускаются с гор Ало, если проголодаются, – объяснил Волк. – Живых после такого нападения не остается, так что рассказать подробности некому.

– Лучше бы тебе что-нибудь предпринять, отец, – посоветовала тетя Пол. – Они нас окружают.

Леллдорин быстро огляделся, соображая, где находится.

– Мы недалеко от холма Элгона, – ответил он, – и если бы удалось туда добраться, олгроты ничего с нами сделать не смогут.

– Холм Элгона? – переспросил Бэйрек, вынимая тяжелый меч.

– Высокая скала, усеянная валунами. Почти крепость. Элгон держался там почти месяц против целой мимбратской армии.

– Неплохо звучит, – согласился Силк. – По крайней мере, хоть выберемся из этих деревьев.

Он нервно оглядел ужасный лес, окутанный ледяной моросью.

– Можно попытаться, – решил Волк. – Они еще только примеряются напасть, а к тому же дождь притупляет их обоняние.

Сзади раздался странный лающий звук.

– Это они? – спросил Гарион; собственный голос воплем отдался в ушах.

– Перекликаются, – ответил Волк. – Кто-то из них нас заметил. Лучше поторопиться, но не очень спешите, пока не увидим холм.

Они пустили испуганных лошадей рысью и упрямо направились вперед по грязной дороге, поднимавшейся к вершине низкого горного гребня.

– Пол-лиги, – прохрипел Леллдорин, – всего пол-лиги, и мы доберемся до холма.

Лошадей было трудно сдержать; глаза их бешено закатывались, гривы разметались. Гарион почувствовал, как заколотилось сердце, а во рту стало сухо.

Дождь пошел немного сильнее. Краем глаза он уловил какое-то движение и быстро поднял голову. Человекоподобная фигура скачками передвигалась в лесу, шагах в ста от дороги. Олгрот бежал полусогнувшись, лапы свисали до земли, кожа отливала омерзительным свинцовым цветом.