Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Временами душа просит чего-то глубокого и серьезного, а иногда хочется просто расслабиться, посмеяться и отдохнуть. В этих рассказах есть и глубокое, и смешное. Пусть каждый увидит то, на что он настроен.

Приятного чтения!

Был где-то конец мая. Помню, в тот год май выдался необычайно холодным, люди вокруг непременно накидывали плащи или легкие ветровки и ходили исключительно в закрытой обуви. Вопреки всеобщей тенденции, я обходилась рубашкой: сказывалось детство, проведенное в суровом климате. Да и моя фотографическая работа подразумевала наличие способности проводить много времени на улице и не мерзнуть. Однако, улица улице рознь. В тот раз меня вместе с ассистентом отправили в провинциальный городок – один из тех, где еще сохранились довоенные дома, а белье сушится на растянутых во дворах веревках. Там нам предстояла съемка каких-то уникальных экземпляров из местного питомника.

Характерная особенность таких мест – отсутствие дорог. Или же состояние дорог бывает таково, что и дорогами-то их назвать нельзя. А редкие автобусы едва добираются до небольшого пятачка, именуемого центральной городской площадью, после чего обрекают своих пассажиров топать по ямам и лужам до места назначения.

Так, взвалив на спины рюкзаки с осветительными приборами и волоча за собой чемоданы со стойками для осветителей, потопали мы вдвоем с ассистентом Вадиком в направлении местного питомника. На протяжении всего пути мы вслушивались в окружающие звуки, такие непривычные для нас, жителей мегаполиса. Вокруг на все лады пели птахи, а стук колес наших чемоданов исполнял партию ударных. По обе стороны от нас располагался негустой хвойный лес, и кругом – ни единой души. О присутствии в этих местах цивилизации напоминала только дорога с безнадежно разбитым асфальтом, да изредка попадающиеся под ногами сморщенные пачки из-под каких-то сигарет.

Наконец, мы прибыли к месту назначения. Миновав хлипкие ворота, с которых давно уже облетела большая часть краски, мы остановились перед длинными теплицами. Вокруг не было ни души, вроме пожилого сторожа. Встречать нас никто не спешил: здание администрации оказалось закрытым, как и теплицы. Чтобы хоть немного отдохнуть, мы сняли со спин тяжелые рюкзаки и поставили их на землю, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть хоть кого-то из руководства. – Не оставляли б вы их тута, попрут ведь, – предостерег сторож, не вынимая папиросу из зубов.

Кто попрет-то? Ни души ж нет, – возразил Вадик, – а где все, кстати? Начальство-то Ваше где?

Да чччерт его знаеть, – отмахнулся сторож, старательно протягивая букву «ч» в слове «черт» – тама они, на стройке где-то.

Старик сделал последнюю затяжку и выбросил, наконец, окурок себе под ноги, после чего тщательно задавил.

Воооона, через дорогу, – сообщил он, показывая костлявым пальцем куда-то вдаль, где наблюдались хоть какие-то признаки трудовой деятельности.

Мы с Вадиком переглянулись.

Такими темпами в обратный путь мы сегодня выйдем к полуночи, в лучшем случае – запричитала я.

Да нужно оно нам, это начальство! – сказал Вадик, обращаясь к сторожу, – Вы б нам открыли теплицы, мы работу сделаем по-быстрому, да поедем. А то нам обратно ехать не один час. – Дык мне не велели, – строго заявил сторож, – откроешь, потом придеть вон начальник-то, да скажеть, че, мол, почему пустил? Иди, вон, слышь, тама они, тама, на стройке. Сами пусть открывають, я ниче не знаю.

После недолгих переговоров решено было оставить Вадика сторожить реквизит; я же отправилась искать «тама на стройке» хоть когонибудь из ответственных лиц.

Не просто так говорят об особом ритме жизни в таких местах. Проникаясь местной атмосферой, волей-неволей начинаешь задумываться, не послать ли куда подальше всю это столичную суету, да не поселиться ли вот в таком домишке с газовой колонкой, спать на скрипучей кровати, таскать из ближайшего ларька картошку со сметаной и дешевые шпроты (ибо больше сюда почти ничего не привозят), зато дышать чистым воздухом и забыть, что такое пустырник. А работа… Как говорится, художник – он и в Африке художник: щелкай себе свои картинки, а для связи с миром есть спутниковый Интернет.

Однако, эйфория быстро проходит после первой же неудачной попытки, к примеру, кинуть денег на мобильник хоть где-нибудь в радиусе двух километров. Тут же в голову лезут мрачные картины, как в один нежаркий день газовая колонка накроется медным тазом. При этом, будто бы по закону подлости, отопительный сезон никак не начинается. Холодно? Ну и что же? Тут все по графику, и никак иначе! Ах, да! Давно уже скопилась в корзинке гора грязного белья. Откладывать стирку до починки колонки никак нельзя, поскольку стратегические запасы белья подходят к концу. Какие варианты? Конечно же, стиральная машина! Пусть маленькая (потому, что электропроводка в деревянных перекрытиях не потянет и трех киловатт), но все же это лучше, чем возня в холодной воде. Допустим, со стиркой управились. И вот, героически перетаскивая мотки простыней и футболок в здоровенный таз, надеваешь на ноги говнодавы, на шею – связку прищепок, и тащишь все это богатство вниз, к столбикам с натянутыми веревками.

Так, бурно фантазируя, я топала в сторону стройки, где возводился комплекс новых теплиц для местного питомника (единственного, кстати, предприятия в этом городе). В один момент по мою правую руку оказались два жилых дома, разделяемые небольшой площадкой, посреди которой располагались гирлянды с бельем. Возле одной из таких гирлянд стояла курносая девчушка, на вид лет десяти, c маленьким братикомдошкольником. На носочках дотягиваясь до веревок, девчушка с особым усердием пытавшаяся уместить весь набор из своего таза на двух из них, в то время как ее братик что-то мурлыкал себе под нос и чертил палочкой по земле.