Шрифт:
– Женей... Евгением.
– Ага, ну да, помню. А вот жены его не припомню... Это какая ж? – нахмурила лоб старушка.
– А вот жена... жена у него вроде бы пропала без вести, – проговорила Василиса то, что ей недавно выболтала Раиса.
– А-а-а! Ну да, ну да! Точно, жили такие. Ее-то я плохо помню, она, почитай, вообще на улицу не выходила, мужик у ей видный такой, а она все, как старушка. Выйдет с тазом, белье развесит и домой. Я-то почему ее так упомнила хорошо... мы с подругой моей, с Манефой, царствие ей небесное, скончалась третьего года... Так вот с ей, кода увидали-то жену этую, ну что она глазья в землю и топает, мы решили, что она служительница церкви. А чего? Очень похожа была. Платочек всегда на лоб повяжет, платье по самые пяты... Ну и Манефа-то мне и говорит, давай, дескать, к ей сходим, договоримся, чтобы она моего внука подешевше обкрестила. А то, говорит, родители-то не хотят крестить, а у меня деньги не позволяют. Ну мы и пошли. Постучались к ей, она открыла... Сама помню открыла, а на порог не пускает. Ну мы ей в лоб: «Нельзя ль поговорить с батюшкой, чтоб он подешевше мальчонку окрестил?» А она-то на нас вот так вытаращилась, да как руками замашет! «Вы что, – орет, – все с ума посходили?! Кого ему крестить, он сам супостат!» Манефа-то ей: «Да как же ты, матушка, на попа такое говорить можешь? Сама ж ходишь в церковь». А она еще пуще орет: «Ни в какую церковь вы меня не затащите! Хотите выдать меня за ...». Вот тут слово такое сказала, до сих пор не знаю, что оно значит. То ли картинка, то ли крынка, но по смыслу-то, дурочка получается.
– Кретинка?
– Во-во, кажись так. Ну и вытолкала нас. А мы с Манефой-то подумали-подумали... дурочка и есть.
– Погодите... – припомнила Василиса. – Ваши соседи говорили, что Дубининцева было очень приветливая, шила всем, в дружеских отношениях со всеми находилась, а вы – платок, платье в пол?
– Не знаю... может, поначалу и приветливая. А вот потом, перед самой пропажей она больно изменилась. Хотя и молодая ишо, а совсем плохая стала. А вот мужик – то у ее хороший был. Сурьезный такой мужик-то. Ну да... и сын у его Игорь... славный такой. Всегда пройдет «здрасте»скажет. И девочка у его хороша така была, красивенька така, худысенька! Прямо в пояске-то вот-вот переломится!
– Это у кого, у Игоря девушка?
– Ну да, – кивнула бабушка. – Они по двору всегда за ручку ходили. Очень видные оба. Игорь – высокий да статный. Молчун такой. И Любаша ему под стать, красавица, одевалась хорошо.
– Так, значит, девушку звали Любаша?
– Да. Люба. Любаша. Очень хороша девушка. Мы все думали, что они поженятся.
– Ну и как? Поженились?
– Да кто ж их знает, – махнула сморщенной рукой старушка. – Уехали они все. И Дубининцевы съехали, и Любаша. Может, и поженились, дело-то молодое...
Василиса прикусила губу. Вот теперь еще и Любаша. И где б эту Любашу отыскать? Ну ведь хотела же Горюнову позвонить!
А между тем бабушка стояла в прихожей и не знала, как отделаться от любопытной гостьи, и черт ее дернул ее притащить!
– Спасибо вам, – поблагодарила Василиса. – До свидания.
И быстро выскочила за двери.
Глава 6. Игрушки для девчушки
Домой Василиса неслась на всех парусах. Она уже представляла, как дома нервничает Люся. У Василисы Олеговны уже девять не отвеченых вызовов и даже одно письменное сообщение. СМС. Удивительно только, что Люся даже это освоила!
Подбегая к дому, Василиса прибавила шагу, но из —за кустов на нее метнулась черная тень, и в этот же миг лицо кто-то облизал большим, горячим языком.
– Малыш!! – испуганно воскликнула Василиса. – Ну напугал же!! А где Люся?
– Да тут я, где мне быть? – раздался из-за тех же кустов знакомый голос.
– И чего это вы в кустах засели? Чего не дома?
– Мы были дома. Это мы уже тебя пошли искать, а куда идти, не знаем. Вот Малыш и решил... сначала бутылки пластиковые найти, чтоб было что в пасть сунуть, а уж потом... Ты вообще понимаешь, что я чуть с ума не сошла?
– Люся, некогда нам с ума сходить... – отмахнулась Василиса. – Я тут столько всего выяснила... Пойдем домой, расскажу. Кстати, а ты ужин приготовила? А то я сегодня все на работе да на работе, маковой росинки во рту не было.
– Тебе бы только мак! – пробурчала Люся и уже спокойно зашагала домой. Следом за ней плелась Василиса. Ноги в сапогах на каблуках просто отваливались. Нет, красота... она, может, кого и спасет, но вот Василису точно погубит...
Дома, плотно поужинав и принявшись за чай, Василиса рассказывала новости. Люся слушала ее, затаив дыхание. Когда Василиса закончила, Люся еще долго сидела, боясь шелохнуться.
– Ну и что ты одеревенела? – толкнула ее подруга.
– Усваиваю информацию...
– Информацию не усваивать надо, а думать, что с ней делать...
– Вася, вот что у нас получается... Сам этот дядя Женя неизвестно как помер, жена его вообще пропала, а сыночка кто-то отравил...
– Да за то, как он с девчонками молоденькими поступил, ему еще не то надо было сделать, – ответила Василиса.
– Ну это верно, однако... ты ж сама говорила – Раиса на него большого зла не держит.
– Так, может быть, та девчонка, подружка-то ее, Дарина... Приехала из деревни, встретила Дубининцева и как пошла всех молотить. Или мать ее...
– Не знаю... если бы ее мать сильно тревожилась за судьбу дочери, разве бы она так себя вела? – посмотрела на подругу Люся. – И чего она ждала, когда по своим делам ночами моталась? А что там за девочка с Игорем Дубининцевым ходила?
– Я ж тебе говорила – зовут Люба, хорошая такая девочка, потому что здоровалась со всеми и с Игорем ходила за ручку.