Я обрадованно уставилась на отца. Кивнув отцу, я выбежала из кафетерия. Как только я оказалась в коридоре, то почувствовала ошеломляющее облегчение - находиться в кафетерии уже не было сил. Я, конечно, была благодарна Амате за организованный праздник и моим друзьям за их внимание и подарки, но первая половина мероприятия явно с треском провалилась, и мне пришлось столько всего перенести, что даже в голове не укладывалось. В коридоре я встретила Беатрис Армстронг, очень странную женщину с седыми, волнистыми волосами до плеч. Беатрис была сестрой Стэнли, а ещё папа говорил мне про неё, что она "очень творческая личност". Иногда, когда я заходила к Беатрисе в гости, то наблюдала за тем, как она раскладывает на столике свои любимые карты Таро с очень красивыми рисунками.

– С днём рождения, деточка, - растягивая слова, сказала Беатрис на распев. Она сложила худые руки на груди.
– Я немного опоздала на праздник... Наверное, пропустила самое интересное.

"Да уж, самое интересное и правда уже закончилось", - мрачно подумала я, пытаясь как можно радостнее улыбнуться.

– Спасибо, мэм.

Та кивнула, глядя куда-то в низкий потолок, украшенный тёмными пятнами ржавчины и нестираемой грязи. На некогда красивом лице Беатрис отразилась задумчивость.

– Я хочу подарить тебе стихотворение, - тихо сказала она, протягивая мне сложенный листок бумаги.
– Надеюсь, тебе оно понравится. А теперь беги, я вижу, что ты спешишь...

Я едва успела поблагодарить Беатрис, которая тут же скрылась за дверью в кафетерий. Больше не медля ни секунды, я направилась в Атриум.

Я бежала по широким полуосвещённым коридорам Убежища 101, где низкие потолки давили на меня своей теснотой и где слишком яркие лампы, светившиеся ровными квадратами, бесперебойно жужжали. Я замечала в этих тесных коридорах каждую деталь. За мою короткую жизнь я уже стала отличать друг от друга металлические истоптанные прямоугольные ступени лестниц с погнутыми толстыми прутьями-перилами, ржавые и кривые гвозди, тянущиеся вдоль и поперёк стальных листов на бетонных стенах...

Я знала, какими холодными были эти стены, и представляла, насколько они были прочными. Интеркомы и пульты управления горели в темноте красными и зелёными лампочками, чуть мигающими в полумраке; огромными круглыми дырами зияли вентиляционные щиты за пыльными решетками. Я всегда боялась воздушных шумов и темноты за этими щитами. Так боялась, что старалась пробегать их поскорее.

Я пробежала ещё часть нижнего уровня, свернула на лестницу, перепрыгнула через две ступени и споткнулась. Я разбила бы себе нос о шершавый решётчатый пол, если бы не Джонас. Его предплечье чуть не выбило из меня дух, хотя он очень ловко меня подхватил и тут же поставил на ноги. Я испуганно и смущённо уставилась на него.

– Эй, леди, разве Вы не знаете, что детям сюда вход воспрещён?
– спросил он у меня ласково.

Я замерла, открыв рот и распахнув глаза. Джонас деловито поправил свои очки в чёрной оправе и улыбнулся. Джонас такой милый. Он всегда был очень приветливым и весёлым, а ещё очень симпатичным. Мы с Аматой постоянно спорили, кто из нас выйдет за него замуж, когда мы вырастим.

Я нахмурилась, подумав, что папа, наверное, что-то перепутал, отправив меня сюда. Джонас это заметил и рассмеялся, потрепав меня по голове.

– Ну что ты так растерялась, я же шучу. Тебе же уже десять лет, хватит терпеть подколки от взрослых!
– усмехнулся он.
– Кстати, поздравляю, Кайли! Сейчас мы дождёмся твоего отца, а потом ты получишь свой подарок.

– О...Большое спасибо.
– Потупив взгляд, улыбнулась я.

Интересно, что это за подарок будет? Я мельком посмотрела на задумавшегося Джонаса и вздохнула. На наши плечи опустилось неловкое молчание. Я возила носом ботинка по грязной решётке пола, скрывающей под собой толстые трубы. Эти трубы местами были укреплёны старой стекловатой, высохшая пена которой почернела и бугристой поверхностью повисла на металле. Там внизу, под решёткой, что-то шумело и дребезжало, горел какой-то неяркий свет маленьких лампочек, а толстые лианы чёрных проводов, переплетаясь друг с другом, тянулись в стороны. В самой середине комнаты, где мы сейчас находились с Джонасом, стоял какой-то генератор - огромная металлическая машина, увешенная мелкими разноцветными проводками похожими на тонких червяков, прилипших к металлу. На поверхности генератора можно было разглядеть уйму тонких антенн, металлических шариков и колец, соединяющихся друг с другом в какие-то технические цепи. Обычно я к таким штукам типа этого генератора близко не подходила, опасаясь непредвиденных последствий.