Шрифт:
Контрразведчик хмыкнул – и задумался.
– Хорошо. Берем знак, соответствующий нашему обращению «вы», разнимаем его на составные. На знаки следующего уровня. Так вот уже на втором уровне становится ясно, что обращаются отнюдь не к людям… Вам в самом деле интересны эти подробности?
– Пожалуй… нет.
– А коли так, извольте поверить на слово.
– Верю, – сказал Богорад. – Но в таком случае возникает масса вопросов.
– Задавайте.
– Как им удалось уничтожить боевой космический корабль? И когда?
– Когда? Да скорее всего в карбоне… Задолго до появления людей. А вот как? Право, не знаю. Но уничтожен он был еще на подлете к Земле…
– Вы что, издеваетесь? – заикаясь от злобы, вмешался Глеб, утративший всякое почтение к возрасту, заслугам и службам государственной безопасности. – Какие стрекозы? Ими вон лягушки харчатся! Детишки сачками ловят!
– Выродились… – тихонько напомнил Богорад. – Мельче стали… Пока все по тексту.
– Ага! Мельче стали… Мозгов-то все равно нету! И не было никогда!
– Есть другое объяснение, – известил Лавр Трофимович, кажется нисколько не обидевшись на вспышку Глеба. – Одна стрекоза вообще ничего не значит. Так же, кстати, как и один отдельно взятый контрразведчик. Пусть ее хоть лягва ест, хоть юннат на булавку накалывает…
– То есть?
– Коллективный разум, возникающий на уровне стаи. Роя.
– Х-х-х… – сказал Глеб и снова полез за сигаретами.
– Что с вами? – спросили его.
– Да кто когда видел эти разумные стрекозиные стаи?!
– Не исключено, что мы с вами как раз это сейчас и наблюдаем, – с академическим спокойствием отозвался Лавр Трофимович. – Взгляните-ка…
Огромный плотный рой в вышине менял очертания. Казалось, чьи-то незримые руки пытаются вылепить из него подобие объемной лежачей восьмерки.
– И это, по-вашему, свидетельство разума?
– Скорее, его остатков. Так сказать, последние судороги. Между прочим, импульс «выродились» можно истолковать именно как «утратили разум».
– Нет, ну а смысл-то, смысл этих их… танцев под луной?!
– Предположим, ставят помехи.
– Кому?
– Ну не нам же! Хотя… Электроника-то – забарахлила. Любопытное совпадение, правда?
– Бред… – пробормотал Глеб, тщетно чиркая зажигалкой. Сдохла. Очень вовремя!
– Ну ладно… – снова вмешался Богорад. – А что за существа сидят в планетоиде?
– Не знаю.
– Нет, позвольте! Если удалось раскодировать импульс «вы», то, стало быть, импульс «мы» тоже, скорее всего, расшифрован…
– Импульсом «мы» занимался не я.
– А кто?
– Точно сказать не могу. Какая-то группа в Швейцарии…
– Давайте лучше выпьем, – угрюмо предложил Глеб, так и не закурив. – Устроили, блин, ток-шоу… напоследок!
Внезапно мелькнула догадка, что ток-шоу в курилке устроено старшими товарищами неспроста. Нарочно злят. А иначе пойдут истерические всхлипы и причитания, что так и не успел позвонить в последний раз… Мама! Боже мой, мама… Глеб задохнулся.
– Два наряда вне очереди! – неистово раздалось в отдалении.
Обернулись, посмотрели. На плацу угадывались три фигуры в камуфле. Две стояли навытяжку, одна жестикулировала.
– Звездочеты, блин! Астероида ни разу не видели? Бегом… марш!
Двое подхватились, кинулись к зданию казармы. Третий помедлил и, хищно оглядевшись, замер. Потом двинулся к курилке.
– Так, – зловеще молвил он, приблизившись. – А вы, орлы, что тут… – осекся, крякнул. Луна тускло высветила звездочки на пятнистых матерчатых погонах. – А-а… – разочарованно протянул старлей. – Товарищи ученые? Доценты с кандидатами… О! Еще и колдыряют! Гауптической вахты на вас нет…
– Выпьешь, лейтенант? – прямо спросил Богорад.
– Так а я к чему веду?.. – оскорбился тот, беря протянутый стаканчик. – Армянский? Хорошо живете… – выпил, закусил сыром. – Ну что? – осведомился он, поглядывая на Малую Медведицу. – Точно говорите, не столкнемся мы с ним?
– Точно…
– Ну я на вас надеюсь. А то ведь мне в отпуск с завтрашнего числа… Так! – перебил он себя, вглядываясь в лунный сумрак. – Еще один звездочет…
Действительно, на втором этаже казармы открылось окно, и в нем смутно обозначился бледный солдатский торс. Старлей вернул опустевший стаканчик и устремился к зданию. Окно захлопнулось.