Однако, сейчас он выглядел искренне удивлённым.

– Новичок, - удивлённо объяснил Рыжий.
– Кутюрье. Русский, похоже.

– Осетин, - поправил без обиды Кутюрье.

– Ё ж моё, - сказал Блин. Если бы Рыжий в этот момент посмотрел на Кутюрье, то увидел бы, что лицо у того стало кисло-недовольным.
– Этого ж быть не может. Это ты?!

– Не я, - сердито и глупо ответил тот на глупый вопрос. Рыжий подумал, что Блин, похоже, просто обрадовался соотечественнику. Но командир шёпотом заорал:

– Рыжий! Это ж Талаев! Родион!

– Твой знакомый?
– понимающе, но без особого интереса спросил Рыжий. Блин посмотрел на него, как на сумасшедшего, даже рот приоткрыл, потом повторил растерянно:

– Да Талаев же!
– и, видя, что Рыжий искренне недоумевает, пояснил: - Ты "Звёздная память" слышал?! "Рейд в никуда", "Горы", "Честное слово"?!

– Ну да, - кивнул Рыжий - он часто слушал эти песни и в русском, и в переводном варианте, и они ему нравились.

– Так это его, - Блин резко и невежливо ткнул в сторону Кутюрье, - отец! Георгий Талаев! Он и поёт!

– И тут узнали, - процедил Кутюрье.
– Ну что за жиззззззззз...

– Ты тут добровольцем?
– задал Блин второй глупый вопрос за минуту и, не дожидаясь ответа на него, спросил ещё: - Спать хочешь, наверное?

– И не он один, - под нос сказал себе Рыжий и, потянувшись, зевнул.

2.

Утро началось с жизнерадостного вопля за стенками палатки. Девчоночий голос задорно солировал по-русски, а хор подхватывал под глуховатый стук слитного шага по песку:

– Кто е...тся за всех нас?!.

– Это доблестный спецназ!
– орали молодые глотки со всем воодушевлением, на которое только способны парни и девчонки, мало кому из которых миновало двадцать.

– В ж...е грязь, в причёске ветки -

Вы откуда?!.

– Спецразведка!
– удалялись голоса. Какое-то время в палатке было тихо. Потом голос Ягуара, закадычного друга Рыжего, со смешком поинтересовался:

– Кто-нибудь ещё спит?

– Это что-то новенькое, - ответил Тиль.
– Наверное, ночью старались, сочиняли... Как это там у них про ж...пу? Кто-нибудь запомнил? Мощно же.

Ответом были ленивые зевки тут и там. Потом Ягуар удивлённо сказал:

– Эй, а тут и правда кто-то спит. В смысле, на кровати Эсэса. У нас что, гостиница?

– У нас пополнение, - снова зевнул Рыжий. Он лежал, закинув ногу на ногу и сунув под голову руки.
– Кто встанет - включите вентилятор, наконец.

– Пополнение?
– видно было в желтоватом полумраке, как Ягуар пружинисто сел.
– Ночью пришёл, да? А кто? Эй...

– Дай человеку отдохнуть, - подал голос Эльф.

– Я не сплю уже, - откликнулся Кутюрье и легко сел, скрестив ноги.
– Который час?

– Девять, завтрак мы проспали, - сказал Рыжий.
– И почту тоже не отправили. Чёрт.

Они говорили на безумной смеси десятка языков с резким преобладанием русского и английского примерно в равных пропорциях - жаргоне конфедеративных Рот.

– Отправили, - сказал Эльф.
– Я вставал, выставил пакет ко входу.

– Тебя как звать-то?
– добивался Ягуар у новенького.
– Ты не ирландец? Или, может, хоть из Южной Америки?

– Кутюрье. Не, я из России, - отозвался тот.

– Конец майку, - радостно объявил Волк.
– Снова в дело. Ком, как думаешь?

– Думаю, что твоя очередь шагать за завтраком, - ответил Блин, всё ещё не проявляя желания встать.
– Ты ещё не ушёл?

– Иду, - вздохнул Волк.
– И я знаю, я знаю точно, почему так. Потому что я самый младший... а вы все - ленивые свиньи, ленивые большие свиньи, просто свинота... Хрю. Новенький, ты ведь пулемётчик? Я тоже. Постреляем днём?

– Конечно, - легко согласился Кутюрье.

– А если я победю, ты меня в следующий раз подменишь с дежурством?

– График лежит на холодильнике, - невозмутимо напомнил ему Блин.
– Кутюрье, ты своё прозвище там впиши, где карандаш потёрт, ага?

– Ого, - негромко заметил Тиль, - а обычно-то он просто приказывает...

На ходу влезая в штаны, Волк пошёл к выходу. Блин, по-прежнему не двигаясь, напомнил ему вслед:

– Рубашку и сапоги. Иначе оставлю без сладкого... Так, всё, хватит валяться, подъём, разминка, начнём день с пробежки.

– У баф стик * есть свои плюсы, - веселее заметил Волк и, застёгивая рубашку, выскользнул из палатки.