Опять прошли над водопадом. Ли, дурачась, притормозила на краю и долго выковыривала носком босоножки камень. Не получилось, камушек так и не упал, заповедник начинался сразу за полотном железной дороги. На платформу вела широкая сырая арка. Оказавшись под аркой, Ник успел заметить, как подросток перешагивает рельсы.

— Ну куда мы спешим?.. — спросила капризно Ли. Она пьянела задолго до первого глотка.

— Мы уже не спешим.

Длинной асфальтовой полосой платформа тянулась вдоль пары новеньких рельс и с обеих сторон была обрезана скалами. В горе был туннель, как слева, так и справа. Рельсы, выгибаясь, шли из одного туннеля и входили в другой.

Ник присел на скамеечку на краю платформы и вытащил из пакета бутылку. С любопытством он разглядывал то, что было запрещено фотографировать. Перед туннелем были нарисованы на асфальте белые ограничительные линии. Под самой скалой, прикрытая каким-то широколиственным деревом, стояла зеленая будочка, а рядом с будочкой — солдат в защитной форме. На пилотке почему-то звезда. На ремне через плечо автомат.

— Хорошее вино! Сладкое, даже приторное… — сказала Ли и вытерла губы хлебом. Она отдала бутылку, глянула на солдата. — А нас, оказывается, охраняют. Наверное, это чтобы всякие-разные не подкрались тихонечко и туннель не взорвали?.. — Она с трудом сдержала смех. — А они взорвали… И поезда теперь не ходят. Как ты думаешь, Ник, а он в нас не выстрелит?

— За что в нас?

Вино действительно оказалось густым и приторно сладким, у него был вкус разогретой корицы.

— За пьянство на открытом воздухе, думаешь, не выстрелит? — Ли скомкала хлебный мякиш и показывала щепотью на солдата. — По-моему, он может!

Ник отнял из ее испачканных липких пальцев кусочек хлеба и положил его себе в рот.

— А там что? — спросила Ли, она перекрестилась той же щепотью и указала пальцем на другую сторону. На другой стороне, за рельсами пышно раскинулся заповедник. Искривленные коричневые стволы прорезали гору, похожие на сверхмедленных старых змей. — Поезд? — удивленно спросила она.

В ожидании поезда воздух над полотном железной дороги, казалось, еще потемнел и замер. Быстро приближался невидимый еще в черноте электровоз. За грохотом, вытекающим из туннеля, за шумом водопада, отчетливо Ник уловил знакомый резкий звук — звук, похожий на конец трели, на щелчок.

Ник окинул взглядом видимую часть заповедника. Там все уже дрожало, вибрировало. Трудно было среди зеленого хаоса обнаружить тропинку.

— Там заповедник, ма. Мы там будем пьянствовать, — сказал он.

— Вот хорошо, — Ли вскочила на ноги. Она покачнулась и чуть не упала, схватилась за плечо сына. — А то я думала, сыночек, ты меня, — она густо икнула, — как Анну Каренину, на железную дорогу привел… Выпивать.

«Из винтовки выстрелили? — подумал Ник. — Наверное, тот парень в белой рубашке. Вот только почему у него так тихо получилось? Неужели, они на ржавые стволы глушители навинчивают?»

Они переступили через новенькие теплые рельсы — налетел длинный товарный состав — и оказались отрезанными от платформы. Вытянувшись из туннеля, поезд не остановился, но сбавил скорость настолько, что превратился в бесконечную грохочущую череду железных пустых платформ и дощатых теней. От товарняка неприятно пахло, захотелось уйти подальше, пусть даже и под детскую пулю.

Ведущая в глубь заповедника тропинка пряталась под листвой, и не сразу удалось ее найти. Ноги скользили по коричневой мокрой глине. Ник пошел вперед, а Ли, хватаясь растопыренными пальцами за каменную стену, что-то напевала, бубнила про себя то ли молитву, то ли какой-то древний шлягер. Она послушно следовала за сыном.

«Притворяется? — подумал Ник. — Она любит выглядеть слабой. Ничего, выпьет еще стаканчик, протрезвеет!»

Обогнув скалу, они вышли к небольшому озерцу. Озерцо лежало среди листвы, неподвижное, как толстое голубое стекло. Тропинка шла по самому краю. В глине ясно отпечаталась цепочка следов. По размеру этих следов нетрудно было определить — следы детские. Нога здесь прошла маленькая. Остановившись, Ник прислушался. Ли сказала неуверенно:

— Кажется, выстрел?

— Разве был выстрел?

— Не сейчас!

Она смешно наморщила лицо, отобрала у сына бутылку и, приложив стеклянное горлышко к губам, громко с неприличным звуком втянула глоток, потом еще один.

— Точно был выстрел, — сказала она. — Когда мы еще сидели на скамейке. Один выстрел.

— Ты уверена, что один?

На Ника смотрели сухие трезвые глаза. Никакого страха в них, даже жилочка на горле не дрожит.

— Уверена, что один. Я думаю, стрелял тот молодой человек в белой рубашке.

— Какой молодой человек?

— Тот, за которым мы сюда пошли! Ник, не морочь маме голову, если я тебя когда-то родила, то уж, наверное, ты сделан из меня и не можешь быть умнее.

«Все-таки она пьяная… — отметил Ник. — Незнакомо как! Интересно, а если ее еще сильнее напоить, как это будет выглядеть?»

— Я так понимаю, нас здесь могут запросто ухлопать? — Ли крепким ударом ладони забила пробку. — Куда мы лезем?!. — сказала она раздраженно.

— Нам ведь все это нравится, ма?