Шрифт:
– Что ты можешь мне сказать?
– А... О чем?
– прикинулся было престарелый философ.
Вильмор выразительно взглянул на него и сказал:
– О том, что произошло сегодня ночью в спальне моей жены.
Философ вздохнул, раздул щеки и выдавил:
– Странно, невероятно, чудовищно, нелепо.
– Это и я знаю. Что ты думаешь о наследнике, - на последнем слове голос царя сорвался на шепот.
– Думаю, что он такого сделать не мог. Точнее... Простите... Не могу выразить... Но слишком уж нехарактерно для него... Непонятно...
– Тогда, что, по-твоему, там произошло?
– Я не знаю.
Какое-то время оба молчали, потом Антионольф нерешительно произнес:
– А что говорит он сам?
Вильмор не ответил. Сказал только:
– Давай подождем, что найдет Кириос.
Они уселись ждать за рабочим столом в кабинете Вильмора. Царь и наставник наследника были ровесниками, но выглядели они в обычное время совершенно по-разному. Антионольф - на все свои восемьдесят с хвостиком, а Вильмор был еще красивый статный мужчина. И седые волосы в косе его нисколько не портили. Но сейчас они оба смотрелись стариками.
Кириос управился быстро. Пришел в кабинет, принеся с собой бокал с остатками опаловой жидкости. На вопросительный взгляд Вильмора колдун ответил:
– Сыворотка страсти. Действует убойно, вызывает непреодолимое, животное желание. Применять ее опасно, потому что результаты могут быть непредсказуемые.
– Как в этом случае?
– глухо спросил царь.
Кириос поморщился, но сказал:
– Возможно.
Все. Еще. Хуже.
– Спасибо, вы мне очень помогли. Можете пока что быть свободны. Помните о молчании.
Оба поклонились, Кириос вышел, Антионольф ненадолго задержался.
– Государь, я хотел сказать...
– Говори.
– Пропала Евтихия. Девушки нигде нет со вчерашнего утра. Никто не знает, где ее искать.
– Я знаю, - ответил царь, он почему-то был твердо уверен, что искать слепую девочку придется на дне морском, но не сказал этого в слух, - Утром объявим розыски.
Антионольф ушел.
А утро почти уже настало. Царь все равно спать не собирался, а потому захватил с собой тот самый бокал и пошел дожидаться пробуждения жены. Послушать теперь ее.
Глава 17.
Онхельма проспала эту ночь тяжелым, черным сном без сновидений. Проснулась поздно, солнце было уже высоко. Приподнявшись на локтях, огляделась, темнота в спальне удивила ее. Не сразу, но заметила Вильмора в кресле у стены, тот смотрел на нее внимательно, и по всему видно, что сегодня он спать не ложился. Царица немного смутилась, а потом заметила на столике розовый бокал.
Черт! Черт! Черт!
Догадался?! Или этот щенок разболтал?! Надо было пришибить его!
Но вслух она слабым голоском произнесла:
– Вильмор, ты не спал?
– Нет, милая. Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, мне лучше.
– Ничего не болит?
– Почти.
– Лекарь смотрел тебя, сказал, что опасности для здоровья нет.
– Да... Я знаю.
Вильмор встал, прошелся по комнате, она следила за ним взглядом, надеясь, что тот не станет задавать неприятных вопросов. Вроде, молчит. Тем лучше.
Только хотела улыбнуться и попросить помочь ей встать, как царь повернулся к ней лицом и спросил:
– Ну, если ты себя достаточно хорошо чувствуешь, жена моя, ответь, что это в твоем бокале?
По его виду Онхельма поняла, что царю прекрасно известно, что в бокале. Как узнать, говорил ли он с мальчишкой... Скорее всего, говорил, иначе, почему спрашивает...
Мысль у нее родилась мгновенно, как будто кто-то внутри нее подсказал:
– Вино.
– Вино?
– Да, - она вскинула голову, - А в нем сыворотка страсти.
Говорить правду и только правду! Но не всю!
А теперь удар.
– Я пью ее каждый вечер, перед тем как лечь с тобой, муж мой.
Он обомлел.
– Зачем?
Прекрасная молодая женщина усмехнулась и ответила:
– Ты стар, муж мой...
– она пожала плечами, словно это было само собой разумеющимся.
Вильмору стало очень больно.
– Но зачем? Я же не импотент... Мне казалось...
– О, ты тут не причем, просто... Чтобы пробудить в себе страсть...
– К старику, - закончил за нее царь.
Она ничего не ответила, но смотрела так, что ответ напрашивался сам собой.