– Выходит, смертоносцев вы не боитесь?

– Спрашиваешь! Чего нам их бояться!

Голос парня звучал так твердо, что не возникало сомнения в правдивости слов.

Между тем вышли к самому берегу озера. На той стороне, как раз напротив, всходили к небу горы, словно окаменевшие волны земли: величавые, пологие валы, переходящие в крутые гребни высотой с плато. Ширина озера в этом месте была с десяток миль, не меньше; отливающая серебром светло-серая гладь ошеломляла своей красотой. Глаза Найла привычно высматривали на утреннем небе паучьи шары: красота в его понимании была извечно связана с опасностью. Небо было ясным и наливалось уже лазоревой голубизной.

– О-па! – зычно крикнул Хамна, неожиданным движением скидывая тунику. Три пружинистых прыжка, и он уже по плечи в воде. Минуты не прошло, как он уже возвратился на берег, неся в руках крупную квелую рыбину.

– Вот, заплывают из ручья, а в соленой воде жить не могут. Их обычно склевывают птицы, если мы не успеваем перехватить.

Добычу Хамна положил на берег, насыпав сверху горку камней, и опять бегом устремился к воде.

– Давай за мной!

– Да я, в общем-то, плавать не умею.

– Научишься! В такой воде любой поплывет.

В этом Хамна оказался прав. Зайдя в озеро по грудь, Найл неожиданно почувствовал, что его поднимает ото дна. Секунда, и он уже всем телом толкался вперед, тесня плечами жестковатую воду. Хамна показал, как надо плыть – в такт, разом, двигая руками и ногами, и вскоре Найл уже разрезал гладь как заправский пловец. Вкус у воды был неприятный, все равно что из колодца в их пещере, даже резче. Что-то неожиданно задело ногу, Найл тревожно вскрикнул. Плывущий рядом Хамна проворно нырнул и появился обратно, держа еще одну рыбину. В течение получаса наловили их с полдесятка.

Прошлепав затем на берег, они завернули рыбин в кусок материи, которую Хамна извлек из своей сумки, и пошли песчаным пляжем туда, где втекает в озеро река. К этому времени вода на теле высохла, и Найл почувствовал, как неприятно стягивает кожу. Но не беда, липкий осадок скоро смыли в ручье. После этого – блаженство! – улеглись в тени пальмы под еще не озлобившимся солнцем.

Найлу еще о многом хотелось расспросить.

– А почему ты говоришь, что вы все сыновья венценосца?

– Потому что все у нас в городе имеют равные права. Кроме того, у венценосца много детей.

– А сколько?

– Ну… примерно с полсотни.

– Ого! Так сколько у него тогда жен?

Хамна прикинул, прежде чем ответить.

– Где-то с полтораста, не меньше.

Найл подумал, что ослышался.

– И где же они все живут?

– Как положено, с мужьями.

– Но ты же вроде сказал, что их муж – сам венценосец?

Хамна терпеливо, как какому-нибудь малолетнему оболтусу, разъяснил:

– Само собой, есть у них мужья. А заодно они принадлежат еще и венценосцу, все. Какая ему понравится, ту он и выбирает.

Это ввергало в оторопь.

– И мужья-то что, не против?

– Выходит, что нет. Если они не хотят здесь жить, могут идти обустраиваться, где им вздумается. Но они никуда не уходят.

В голове у Найла оформилась мысль.

– А если б мы перебрались жить сюда, моя мать тоже стала бы женщиной венценосца?

– А как же. Если бы приглянулась.

У Найла опустилось сердце. Все дальнейшие расспросы отпадали. Нечего и думать, что отец согласится здесь жить.

Тут он задал вопрос, не дающий покоя с самого их прибытия в город:

– А у принцессы Мерлью есть муж?

– Пока нет. Ей еще семнадцать лет. К тому же у нее дел невпроворот. С той поры как умерла ее мать, она заправляет всем хозяйством венценосца.

Хотя бы это приносило облегчение. Хамна, широко зевнув, сел.

– Пора подаваться обратно. Скоро наведаются смертоносцы.

– Они прилетают сюда каждый день?

– Нет, что ты! Тем более в это время года. Сейчас время песчаных бурь.

В сравнении со вчерашним в убежище показалось совсем сумрачно. В коридорах горело лишь по нескольку светильников. Вчера-то венценосец распорядился запалить в честь гостей все светильники, а нынче зажжено обычное количество.

В жилище Стефны сидела за вышиванием лишь одна Дона. Мать ее, вероятно, находилась на работе в швейном цеху. Все, кому исполнилось двенадцать, обязаны были по нескольку часов в день отдавать труду. Завидев Найла, девочка засияла от радости и тут же спросила, не желает ли он с ней сыграть.

– Во что?

Вместо ответа Дона достала горшочек, в котором лежало несколько цветных камешков, и продемонстрировала с ними несколько фигур. Вот камешки лежат на ладони, а надо их подбросить и изловчиться, чтобы все до единого упали на тыльную сторону ладони; и чем дальше, тем сложнее. Потом играли в отгадки – кто точнее угадает, сколько камешков спрятано в руке. А там, глянув на водяные часы, Дона спросила: