Марори поднесла страницу ближе к свету и снова воспользовалась лупой, хоть в этом не было необходимости. Среди трех десятков лиц она легко узнала знакомые черты.

Черты человека, которого до сих пор мысленно называла своим отцом.

Но и это открытие не стало неожиданностью. По крайней мере, не такой сильной, как ее собственная память, которая сигнализировала, что в забытом прошлом все произошедшее не было для нее новостью.

Из архива она вышла спустя несколько часов, нашпигованная колоссальным объемом информации, словно фаршированная рыба. И практически сразу телефон «ожил» входящим вызовом.

— Проклятье Темных, нильфешни, где тебя носит?! – набросился на нее Марроу.

— Я была в архиве, - все еще не до конца вынырнув в реальность, на автомате ответила она.

— Полчаса пытаюсь тебе дозвониться, а в ответ «абонент не может принять ваш звонок».

Сказано это было с таким выразительным раздражением, что Марори с трудом не поддалась желанию просто положить трубку и избавить себя от его нападок. К счастью, эрэлим быстро остыл.

— Я был уверен, что ты снова во что-то вляпалась. Если бы ты не ответила на этот раз, я бы поднял на уши весь Эльхайм.

— В архивах просто слабый сигнал, - продолжая думать о своем, пояснила она. – Куда мне отсюда деться, когда я даже за порог выйти не могу, если не отчитаюсь перед тобой лично.

— Очень надеюсь, что ты просто не слишком умно шутишь, - проворчал он, - а на самом деле понимаешь – и помнишь! – что даже в стенах Эльхайма ты не можешь быть полностью в безопасности.

— Все потому, что кто-то запретил мне брать с собой Сатиса.

— Ты знаешь условия: твое кровожадное порождение выйдет за пределы комнаты только в наморднике и на поводке.

— А ты знаешь, что этому не бывать, даже если небо упадет на землю. Ты зачем звонил?

— На тебя пожаловалась Фину. Сказала, что опаздываешь, не соблюдаешь правила, нарушаешь распорядок и не приносишь клубу никакой пользы.

— Обязательно начну приносить, как только решу пару загадок. – «Для чего ты все это говоришь, если сам порекомендовал меня именно с целью обеспечить мне легальный доступ к нужной литературе? Разве не в этом заключался план Флоранции: сделать меня максимально стандартной эльхой без привилегий, чтобы никому не пришло в голову искать скрытые мотивы этого странного перевода прямо посреди учебы?» - Я просто нашла кое-что и не хотела тратить время на протирание штанов.

— Не хочешь поделиться находкой? И, между прочим, я уже жду тебя в условленном месте.
– Послышалась короткая возня, ругань, и Марроу нехотя прибавил: - Ти’аль тут, и он просит сказать, что если ты поторопишься, то ужин успеет остыть.

Ужин?!

Марори пообещала идти побыстрее, нажала «отбой» и взглянула на экран: шесть пятнадцать вечера. Действительно, за всеми этими волнениями она и не заметила, как быстро пролетел день. И что он стал первым за долгое время, когда она не получила ни единого сообщения от Крэйла.

Парни ждали ее около фонтана, вода в котором не застывала даже при минусовой температуре. Эрэлим хоть и заметил ее сразу, демонстративно отвернулся, делая вид, что куда больше его занимает изучение мраморного дна. Она мысленно пожала плечами – и шагнула прямо к серафиму, который тут же сунул ей в руки коробку для завтраков. Она в самом деле была еще теплой.

— Спасибо, - краснея, поблагодарила Марори.

Присутствие Ти’аля и его прямой открытый взгляд всегда заставляли ее испытывать чувство неловкости. Как будто они говорили о повседневном, а обменивались лишь им понятными сигналами.

Со словами: «Я жутко проголодалась» Марори открыла коробку, достала мягкую, словно перышко, булочку с начинкой из куриного и грибного фарша. Булочка растаяла мгновенно, стоило положить ее в рот.

— Если ты закончила чревоугодничать и потакать низменным инстинктам, - ни с того ни с сего окрысился Марроу, - то, может, расскажешь, что ты успела раскопать. Надеюсь, это стоящая вещь, потому что мне не нравится перспектива валяться в ногах у Фину и упрашивать ее дать дра’морке еще один шанс «влиться в коллектив».

Он имел полное право злиться. Потому что Фину была зла и на самого Марроу за его регулярные прогулы без уважительной причины, а он, вместо того чтобы отстаивать свое право, снова и снова вступался за дра’морку. Вряд ли такое отношение прибавляло ему любви в глазах однокурсников.

И все же это не давало эрэлиму права так с ней разговаривать.

Марори нарочито медленно доела все булочки, почти с наслаждением наблюдая за тем, как эрэлим все больше и больше выходит из себя. Ти’аль с грустной полуулыбкой наблюдал за их безмолвным пикированием, а потом кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Марроу перестал расхаживать взад-вперед, вскинул бровь в немом вопросе.