– А вы ей не говорили?

– Нет, конечно.

– Ну что ж, теперь ясно, каким образом вы узнали про меня. Ну а сейчас расскажите, чего ради вы хотели видеть меня?

Она вздохнула, все же не сумев до конца скрыть притворство.

– Я… я хотела избавиться кое от чего, что не дает мне покоя.

– Обождите минуточку. Еще один вопрос. Знали ли вы Милтера, детектива, который расследовал дело?

– Я видела его пару раз, хотя он-то этого не знал. Но я с ним никогда не встречалась в общепринятом смысле слова. И ни разу с ним не говорила.

– Когда вы приехали в Лос-Анджелес, миссис Денджердфильд?

– Сегодня рано утром.

– А где мистер Денджердфильд?

– Он остался в Эль-Темпло. Я написала ему записку, что забираю машину и буду отсутствовать весь день. Когда я выходила из номера, он еще спокойно храпел. Он привык очень поздно ложиться, зато спит до полудня. Ну а у меня другой распорядок. Я выработала привычку ложиться в кровать и сразу же засыпать. Зато утром я успеваю вдоволь нагуляться, пока он продолжает спать. Мне нравится бродить на свежем утреннем воздухе и любоваться природой, считаю, что это полезно во всех отношениях.

Мейсон вновь откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, но веки его то и дело вздрагивали от умственного напряжения.

– Итак, вы провели расследование, дабы убедиться, что вашего мужа нет в Рино?

– Моего мужа? А, вы говорите о Дэвиде? Да.

– Кто занимался его поисками?

– Мой хороший друг.

– Каждый раз, говоря о расследовании, вы употребляете слово «друг». Вам не кажется, что этот друг – лицо довольно неопределенное? Вы даже ни разу не заменили слово «друг» местоимением. Потому что боялись это сделать?

– Не понимаю, куда вы клоните, мистер Мейсон? Почему это я могу бояться употребить местоимение?

– Потому что тогда бы вы говорили либо о нем, либо о ней, а это указывало бы на пол вашего друга.

– Не все ли это равно?

– Просто я подумал, не является ли этот ваш «хороший друг» не кем иным, как вашим нынешним мужем, Джорджем Денджердфильдом?

– Почему?

– Я прав?

Сердито, с трудом сдерживая раздражение, она неприязненно заметила:

– У вас удивительно неприятная манера спрашивать.

– Так я прав?

Теперь она нервно рассмеялась:

– Да. Только что я поняла, мистер Мейсон, каким образом вы завоевали известность… умением вести перекрестный допрос. Ну что же, откровенно сказать, я и правда не хотела обнародовать этот факт, потому что это может показаться… словом, у человека может создаться ошибочное впечатление.

– Впечатление может быть ошибочным?

В эту минуту она снова полностью овладела собой и, заулыбавшись, ответила:

– Я уже упоминала о безграничной любви к своему первому мужу и боязни его потерять. Неужели вы допускаете, что при этом я могла завести роман с другим мужчиной?

– Я всего лишь старался выяснить то, что вам хотелось от меня скрыть. Возможно, это всего лишь инстинкт адвоката, набившего руку на перекрестных допросах.

– Я была знакома с Джорджем Денджердфильдом до нашей свадьбы. Он, я бы сказала, был без ума от меня. В Витсбург-Сити его не было года два с того момента, как я телеграфировала ему о своем предполагаемом замужестве. После моей свадьбы я виделась с ним всего лишь раз, чтобы сказать, что между нами все бесповоротно и навсегда кончено.

Медленно, растягивая слова, Мейсон повторил:

– «Между нами все бесповоротно и навсегда кончено!»

Она снова рассердилась, но тут же взяла себя в руки, удержав готовое сорваться с губ слово.

– Боже, что за кошмарная манера копаться в мыслях другого человека! Хорошо, если вам угодно, ответ будет: да.

– Вы выехали из Эль-Темпло до того, как вышли утренние газеты?

– Да, а что?

– Скажите: что вас заставило приехать сюда?

– Я уже сказала – совесть. Мне известно нечто такое, о чем я никому никогда не рассказывала.

– Если вы готовы… я слушаю.

– Поскольку я не была свидетелем на том процессе, меня никто ни о чем не расспрашивал. Я же сама по доброй воле не сообщила этого.

– «Этого»?!

– У Хораса и Дэвида была драка.

– Вы имеете в виду спор?

– Нет, действительно драка.

– По поводу чего?

– Не знаю.

– Когда?

– В тот самый день, когда Дэвид был убит.

– Расскажите подробно.

– Итак, Дэвид и Хорас подрались. Я полагаю, что пострадал больше Дэвид. Вернулся он домой совершенно разъяренный, прошел в ванную и стал прикладывать к лицу мокрое полотенце. Потом некоторое время побыл еще в спальне и ушел из дому. Лишь… спустя какое-то время я заинтересовалась: а что он мог делать в спальне? Припомнила, что слышала звук выдвигаемого ящика бюро, потом… Стоило мне об этом подумать, как я побежала в спальню и заглянула туда, где у Дэвида обычно находился пистолет. Он исчез.