– Но она больше не брала это такси, – заявил Гамильтон Бюргер. – Адвокат боится признать такую возможность. Это самое неприятное. Он заставил другую женщину взять такси, а затем передал квитанцию обвиняемой.

– Вы предъявляете это как обвинение? – спросил Мейсон.

– Да, это обвинение.

– И вы собираетесь заявить суду, что обвиняемая не была вечером третьего числа в такси – мы говорим о судебной этике, мистер окружной прокурор. Вы заявляете суду о точном факте.

– Минутку, – начал обороняться Гамильтон Бюргер, – я знаю лишь то, что сказал свидетель. Вы же не собираетесь устраивать мне перекрестный допрос! – воскликнул он.

– Если вы делаете суду заявление о каких-то фактах, то я буду задавать вам перекрестные вопросы, – пообещал Мейсон.

– Тише, тише, джентльмены, – подключился судья Хойт. – Суду не нравится такая ситуация.

– Я не позволю обвинять себя в непрофессиональном поведении, – заявил Мейсон. – Если бы я готовился выступать обвинителем в этом деле и наткнулся на квитанцию на поездку номер девять восемьдесят четыре, то, конечно же, проверил бы, что это за поездка стоит под этим номером.

– Да, – сказал судья Хойт, – думаю, окружной прокурор должен признать, что такое положение было обусловлено небрежным расследованием дела. Своеобразная ситуация сложилась оттого, что эта квитанция должна быть представлена как свидетельство в пользу определенной поездки.

– Да, но на квитанции была указана такая же сумма, то же такси, причем ее нашли у обвиняемой, – выпалил Гамильтон Бюргер.

– Точно, – сказал судья Хойт. – И суд считает, что при этих обстоятельствах было бы правильно проверить квитанцию, чтобы узнать, что это была за поездка.

Гамильтон Бюргер хотел что-то сказать, но передумал.

– Если свидетель говорит правду, – продолжал Мейсон, – и если бы он мог наверняка узнать подсудимую, то вечером третьего числа его ничто не смогло бы сбить с толку. Но он запутался, так как не был полностью уверен, хотя официальные лица и пытались убедить его в обратном, основываясь на том, что он узнал подсудимую на опознании в полиции.

– К сожалению, это неизбежный вывод, – сказал судья Хойт. – Не важно, как это случилось, мистер обвинитель, но вы должны признать, что показания свидетеля безнадежно испорчены. Вряд ли вам удастся использовать этого свидетеля перед присяжными.

– Мне нужно лишь взяться за это, – проворчал Гамильтон Бюргер. – В данный момент меня интересует, как эта ловушка была подстроена. Ваша честь должна отдавать себе отчет, что если бы подсудимая не чувствовала себя виновной, то она не прибегла бы к махинациям, приведшим к такому непредвиденному результату.

– Я не могу это разделить, – возразил судья Хойт. – Откуда мы знаем, что этот свидетель не перепутал лица двух своих пассажиров в тот день?

– Ну конечно, – сердито заявил Бюргер, – если у суда такое отношение…

– Отношение суда определяется свидетельскими показаниями, – холодно отрезал судья.

– Да, ваша честь.

– Теперь продолжайте.

Гамильтон Бюргер был в нерешительности.

– Конечно, – сказал судья Хойт, – на предварительном слушании вам следует лишь показать, что преступление совершено и что есть разумное основание считать обвиняемую виновной. Но на данном этапе нам представлены лишь косвенные улики, которые выглядят совершенно противоречиво.

– Я могу спокойно закрыть заседание, – заявил Бюргер, – а затем подготовить другое слушание.

– А еще вы можете испросить решения Большого жюри и вообще избежать предварительного слушания, – предложил судья Хойт.

– Конечно, – сказал Гамильтон Бюргер, – именно этого и хочет добиться адвокат. Чем больше у него возможностей перекрестного допроса свидетелей обвинения, тем скорее он найдет какую-то малейшую непоследовательность, которую сможет исказить и раздуть вне всякой меры.

– Существуют ли доказательства, – спросил судья Хойт, – что обвиняемая и покойный ехали к дому на холме в одной машине? Вы обнаружили отпечатки пальцев обвиняемой в машине?

– Мы просто не смотрели, ваша честь, – смущенно ответил Гамильтон Бюргер. – Мы полагали, что показаний водителя такси достаточно, чтобы засвидетельствовать присутствие обвиняемой у места преступления, особенно когда мы узнали, что оружие убийства было куплено ее мужем. Но, как выяснилось при проверке подписей в журнале регистрации оружия, за него расписался другой человек, наверняка посланный за пистолетом для мистера Харлана.

– Ну и что вы собираетесь делать в этом случае? – спросил судья Хойт.

– Я бы хотел заставить обвиняемую принять обязательства на будущее, – неуверенно сказал Бюргер.

Судья Хойт отрицательно покачал головой:

– Нет, если только у вас нет других улик.

– Но я не хочу, чтобы суд упустил свидетеля, – сказал Бюргер.

Судья Хойт не скрывал раздражения:

– Я предоставил вам возможность провести самое тщательное расследование, мистер обвинитель. Я понимаю ваше положение, и суд считает, что была использована хитроумная комбинация, запутавшая свидетеля. Но факт остается фактом – свидетель запутался. И если вы желаете закрыть заседание до решения суда, то закрывайте.