– Мы были бы рады принять приглашение, но нас ждут неотложные дела, - Питер указал рукой в направлении мерно покачивающегося у причала «Сан-Антонио», - не позднее чем через полчаса мы должны выйти из гавани.

– Прошу Вас, господа, - настойчиво уговаривал их офицер, - его Превосходительство хотел бы с вами побеседовать.

Питер и Уоллес переглянулись. На душе их было неспокойно - пока всё шло по плану, но малейшая ошибка, и за их жизни никто не даст и ломаного гроша. Непринуждённо болтая с провожавшими их офицерами, друзья медленно шествовали по направлению к губернаторскому дому - белоснежному одноэтажному строению с лёгкими колоннами, находившемуся неподалёку от набережной. В саду их встретил низенький весёлый крепыш лет тридцати с небольшим. Расплывшееся в добродушной улыбке красное лицо его напоминало небольшой спелый помидор.

– Губернатор острова, дон Педро Рамирес, - радушно улыбнулся он входящим, - прошу Вас к своему столу. Угощайтесь, господа. У меня сегодня большая радость - жена родила сына, которого мы назвали Филиппом, в честь нашего любимого короля. Прошу вас, выпейте со мной за его здоровье!

Дон Фернандо вопросительно взглянул на губернатора, но выразительный взгляд Питера и лёгкий тычок в бок дулом пистолета заставил старого испанца опустить глаза.

– Простите, дон Фернандо, совсем о Вас забыл, - не умолкал громкий голос Рамиреса, - не утруждайте себя беседой - отдохните немного. После всего, что Вы пережили, Вам нужно хорошенько отоспаться. Родриго, - губернатор кивнул стоявшему неподалёку слуге, - проводи сеньора и его спутниц в их комнаты.

– Спасибо Вам, дон Рамирес, - тяжело вздохнул старый отец. Он был слишком щепетилен в вопросах чести, поэтому в душе его боролись два чувства - ненависти к английским пиратам и благодарности к спасителям собственной дочери. Не желая присутствовать на трапезе, к которой обманом присоединились флибустьеры, он молча последовал за губернаторским слугой.

Друзья же, вслед за доном Рамиресом, проследовали в обеденную залу и, усевшись за стол, приступили к еде. После месяца, проведённого на корабле, они с наслаждением вкушали изысканные яства, которыми потчевал их гостеприимный чиновник, а мысль о выкупе казалась им всё более гнусной и отвратительной.

– За здоровье юного Филиппа Рамиреса, - произнёс Сильвер и снова поднял свой бокал, но осушать его не стал, ограничившись одним небольшим глотком.

– Здоровье моих дорогих гостей!
– возбуждённо пыхтел раскрасневшийся дон Педро, опрокинув налитый доверху бокал и вновь наполнив его до краёв какой-то беловатой прозрачной жидкостью.

Питер внимательно посмотрел на губернатора. Рамирес, по всей видимости, не раз успел отметить радостное событие с местными плантаторами и принял в себя изрядную дозу спиртного. Пальцы его слегка дрожали, лицо раскраснелось, а речь была торопливой и сумбурной, сам же он то и дело покачивался из стороны в сторону. Но вдруг глаза Сильвера встретились с его глазами - маленькими заплывшими жиром щёлочками, настороженно глядящими по сторонам. В них не было и тени той мутности и бессмысленности, что свойственна всем пьяным, независимо от рода потребляемых ими напитков.

«Значит, ты не так уж и пьян, дружище», - капитан искоса взглянул на сидящего напротив Уоллеса. Тот незаметно кивнул, переведя взор на содержимое собственного бокала. Жидкость, до краёв наполнявшая сосуд из желтоватого стекла, имела рубиново-красный оттенок.

«Воду он пьёт, что ли?», - подумал Питер, вновь мельком взглянув на своего друга, - «Надо бы осторожней быть с этой лисой. Пусть думает, что мы тоже пьяны».

Веселье за столом становилось всё более буйным и непринуждённым, шутки сыпались как из рога изобилия. Наконец, будто бы случайно вылив себе на камзол добрую часть хмельного напитка, Питер возбуждённо рассмеялся:

– Синьор Рамирес, Вы слышали старый анекдот про короля Генриха?

– Вы имеете в виду историю с прелестницей Габриэлью дЭстре?
– раскрасневшийся губернатор осушил бокал, и опять налил в него бесцветную жидкость

– Нет, это история о молодой мельничихе из Брабасты и её обманутом муже, - лицо Питера исказила пьяная ухмылка, и он поднял бокал, будто бы намереваясь осушить его до дна. Но непослушная рука снова дрогнула, и очередная порция зелья пролилась на камзол.

– Простите меня, дон Рамирес, - смущённо пробормотал он заплетающимся от хмеля языком, - знаю, что питух из меня никудышный. Может быть, нальёте мне немного из Вашего бокала? Вы пьёте текилу?

– Нет, синьор Альварес, - язык губернатора слушался столь же плохо, сколько и языки его дорогих гостей, - это специальная настойка, которую готовит мне моя обожаемая супруга.

Ужасная гадость, но для печени полезна, а здоровье у меня уже не то... Вы же, господа, пейте ром, пока молоды, и наслаждайтесь всеми прелестями нашей короткой жизни...

Питер кивнул, взял бутылку и попытался налить в бокал, но рука его, как нарочно, не слушалась, а жидкость снова вылилась на скатерть.

– Ещё раз прошу прощения за мою неловкость, синьор Рамирес. Говорят, морская удача благоволит лишь тем, кто хорошо умеет пить. Я же пить не умею, вот и плаваю на своём старом корыте...

– Не печальтесь, синьор Альварес, - улыбнулся губернатор, - расскажите лучше Ваш анекдот - никогда не слышал историю про мельничиху.

– Как же так, господин губернатор?
– пробормотал Питер, вновь пролив на скатерть изрядную порцию рома, - это премилая история. Однажды, когда Генрих был ещё только королём Наварры...