Я, разумеется, хотел расширить эту самую монополию и включить в круг избранных Курляндию и Ирландию, что совершенно не находило понимания при дворе Кристиана. С Фарерскими островами дело обстояло несколько проще. Еще лет 30 назад они были переданы в частное пользование некоему Кристоферу Габелю. Но там творился такой беспредел и масштабные злоупотребления, что король подумывал забрать острова обратно. Словом, переговоры тянулись уже два года, но я надеялся, что к 1695-му мы все-таки договоримся.

Вообще-то изначально я планировал эти земли купить. Благо, в датской казне денег не было, нет, и не будет. Но зачем платить за то, что можно получить путем политических манипуляций? А выкупать территории можно будет постепенно. В счет долга по кредиту, который я непременно предоставлю Фредерику IV на войну со Швецией. А то, что Северная война начнется и в моем варианте истории — это даже не вопрос. Швеция сильно уязвлена поражением. И выдавливает из населения все соки, лишь бы накопить сил на реванш.

В России, кстати, тоже прекрасно это понимают. Но там, как всегда, все сложно. С одной стороны, нужно продолжать наводить порядок на прибалтийских территориях, завоеванных еще Алексеем Михайловичем и готовиться сцепиться со Швецией. А с другой стороны — война с Турцией, начатая еще при Софье, продолжалась. И нужно было срочно обезопасить свои границы. А потому Петр еще пару лет назад занялся подготовкой похода, а я всемерно ему помогал. Радовало, что русский царь не стал действовать с наскока, не захотел повторять ошибок Голицына и вообще вел себя довольно рассудительно.

Вылезать из кожи, чтобы в срочном темпе строить крупные корабли, галеры, струги, барки и другие плавательные средства, на сей раз не требовалось. Россия уже давно имела пусть и не слишком большой, но вполне надежный и «обкатанный» флот. Но у соломбальских верфей все-таки появился конкурент — верфи в Воронеже. Правда, там тоже обошлось без штурмовщины. Поход готовился постепенно и основательно. Проверялись и полевые кухни, и оружие, и одежда для солдат, и медицинские обозы.

Холопам, вступившим в войско, царь обещал свободу. И мне такое начинание очень понравилось. Надо намекнуть Петру, что свободу можно давать и тем, кто усердно трудится. Например, на строительстве дорог. Я постепенно налаживал все новые и новые пути сообщения между Курляндией и Россией. С правильно расставленными постоялыми дворами и военными, следящими за порядком. К сожалению, садиться на пароход, чтобы путешествовать по каналу, рисковали не все — испытывали иррациональный страх перед дымящим чудовищем. Пароходы служили больше буксирами и охотно таскали грузы против течения. Население окрестных деревень до сих пор собиралось по берегам посмотреть на это чудо.

Отлаженная система караванов дала новый толчок торговле, и мои вложения постепенно окупались. Переселенцев из России стало меньше, но увеличилось количество желающих учиться. Для них имелись русские школы с русскими преподавателями, но живя за границей и постоянно общаясь с окружающими людьми, нельзя не выучить язык. Практически все студенты получали образование за счет государственной казны, и затем обязаны были отработать три года там, куда их пошлют. Дальше центральных российских губерний пока не посылали — школ не хватало.

Самых талантливых я оставлял при Академии. И надо сказать, таких было немало. За шанс хватались руками, ногами и зубами. Тем более, что где-где, а в Курляндии можно было убедиться, что образование открывает многие двери. Ходили буквально легенды о счастливчиках, которые в одночасье неприлично разбогатели, сделав какое-нибудь нужное изобретение. А те, кто не верил слухам, мог сам убедиться. Да хоть дойти до особняка, который принадлежит Жаку Пильне. Нищий француз сбежал из родной страны от гонений, но сумел приложить голову в нужном направлении. И на какой-то свекле заработал немыслимое состояние!

Ну а кому претит скучная оседлая жизнь, для того открыт путь в колонии. И не в неизвестность, а на обжитое место. Приключений там, конечно, можно найти с избытком, но и денег заработать изрядно. Казаки постоянно туда путешествуют. И кто-то возвращается назад, рассказывая сказочные истории о своих похождениях и соря деньгами, а кто-то остается жить в Африке. И тоже, как говорят, неплохо устраивается. Да и почему нет, если глава русской колонии — ни кто иной, как бывший фаворит царевны Софьи князь Василий Голицын.

Вот уж к кому судьба оказалась благосклонной! Опальный князь, полагавший, что ссылка в столь отдаленные края всенепременно закончится смертью и его самого, и его семьи, был приятно удивлен наличием какой-никакой цивилизации. Неожиданно для самого себя, Голицын оказался самым образованным человеком на всем побережье. И со временем даже прогнул под себя местных голландцев. Те сначала были недовольны засильем русских, которых оказалось неожиданно много, но затем незаметно попали под влияние.