И вот, когда они уже жили вместе, я все каникулы проводил на даче у Фёдорова. Правда, пару раз меня отправляли в пионерский лагерь. Но это было для меня тяжёлое испытание – ходить строем, гулять и спать по времени, купаться в море – по расписанию. Нет, это всё было не для меня!

Фёдоров, который заменил мне отца, всегда воспитывал во мне дух свободы, а в лагере надо было подчиняться правилам. Поэтому в лагерь я больше не ездил, а всё лето проводил на даче.

К летнему отъезду на дачу я начинал готовиться в феврале. Собирал в большую сумку всё необходимое для лета. Какие-то вещи для катания на лошадях, щётки для их чистки. Или химический конструктор. Я очень любил делать различные химические эксперименты.

На даче у Федорова было очень интересно. Во-первых, конечно же, это конюшня. Федоров обожал лошадей с детства. Поэтому, как только у него появилась возможность, завёл себе лошадей. На даче всегда было две лошади. Одна Фёдорова, другая – моя. Ну, условно моя, конечно. Когда-то на ней каталась Ирэн Ефимовна, моя тётя. И даже моя мама пару раз каталась.

С семи лет я самостоятельно чистил лошадей, ездил на них один, совершенно не боясь. И соседские дети – мои друзья – все наперебой тоже хотели со мной покататься. Однажды я поехал пасти лошадей в поле, где росла высокая трава. И конь по кличке Шах меня понёс. На нём не было достаточного обмундирования, а только недоуздок, которым остановить животное очень тяжело. Тем более, если тебе 7 лет! Я кричал, а он только быстрее и быстрее бежал. Шах был в прошлом цирковой, очень умный и хитрый, всё понимал. Он мне очень нравился. И вот, Шах бежит и резко встаёт между забором и деревом. Я не удержал равновесие и со всего маха ударился коленом об дерево. Упал. Потом хромал 2 недели.

Однажды мы поехали кататься с Фёдоровым. Он увидел стог в конце поля и говорит: «Давай до стога наперегонки?» Ну, и помчались. И вдруг пошли кочки. Его лошадь споткнулась и припала на колено. Но, к счастью, не упала, а понеслась дальше. А вот Фёдоров упал. А моя лошадь продолжает скакать во всю мощь. Я оглянулся. Смотрю, он сидит и смотрит на меня. А я всё быстрее удаляюсь от него. Я ведь как размышлял – догоню коня Фёдорова и вернусь с ним к нему. Но мне никак не удавалось это сделать. А умные лошади побежали домой! Фёдоровская и за ней – моя. На полном скаку мы влетели во двор. Дома рассказал, что случилось. Тётя вскочила, побежала к нашему соседу и другу семьи, известному музыканту Сергею Леонидовичу Доренскому. Натягивая на ходу штаны, он озабоченно бормотал: «Вот так я и знал, что это добром не кончится». Мы на его машине поехали искать Фёдорова. А я и не помню, где он упал! Все поля вокруг совершенно одинаковые. Минут 40 ездили туда – сюда. Вдруг видим: Фёдоров идёт по дороге. И по всему его облику видно, что он очень зол. Первое, что я от него услышал:

– Ты меня предал! Бросил одного, упавшего!

Я в слезы.

– Я же за конём поехал, хотел вам коня привести!

Но он не слышал меня, ругался и ругался. Только через полчаса смогли объясниться. Тогда я твёрдо понял, что не должен НИКОГДА бросать человека в беде.

И снова вспоминаю прогулку на лошадях. Скорость развили хорошую. Вдруг впереди показалась большая лужа. Лошадь резко затормозила и шарахнулась вбок. А Фёдоров продолжал лететь вперед. Упал. И сразу выяснилось, что он вывихнул плечо. Когда встал, смотрю – нет плеча. Это, конечно, очень больно. Но на его лице не отразилось никаких эмоций. Сжал зубы. Заехали к соседу, тоже нашему другу и очень спортивному человеку Владимиру Иосифовичу Солонцову. О чём-то они переговорили, и вскоре проблема вывиха была решена. Владимир Иосифович подложил под мышку бутылку шампанского и хорошенько рванул руку. Плечо встало на место. Конечно, боль была нестерпимая. Но это нужно было делать срочно. Пока мышцы и связки горячие, вывих вправить легче. А когда остынут, уже только в больнице под наркозом. Дома плечо перебинтовали поплотнее, и вскоре он совсем забыл о том, что была такая травма.

Было у меня на даче ещё одно увлечение – старый катер.

Приехал как-то Фёдоров к себе на дачу, а у него на участке на прицепе стоит огромный катер. Старый. Наполовину сломанный.

– Что это? – спрашивает.

– Это катер соседа, дяди Володи. Но он старый и давно не спускался на воду, потому что сломанный. Дядя Володя говорит – починю катер, могу забрать себе…

– Ну-ну, – отвечает дядя. – А по глазам вижу – не верит, что у меня получится. – Дерзай!

Ух, как я обрадовался! У меня же была давняя мечта – иметь свой катер, чтобы кататься на водных лыжах. Я с энтузиазмом взялся за работу. Фёдоров с интересом наблюдал, но явно не верил в успех этого предприятия. Это меня немного задевало, поэтому я старался ещё лучше. Всё лето строгал, прибивал, пилил. Даже мышцы накачал, пока возился с ним. Всё-таки я сделал его! Считаю, что для 16-летнего паренька это очень неплохо.

И вот наступил торжественный момент, когда мы спустили катер на воду. И оказалось, что сам катер работал прекрасно, но на водных лыжах с ним кататься было невозможно! Катер был слишком тяжёлый и шёл довольно медленно, поэтому лыжник находился по колено в воде. Я тут же потерял к нему всякий интерес. Зато дядя Володя обрадовался, забрав его назад.

Как-то раз, когда мне было лет 12, Фёдоров у меня спросил:

– Хочешь сходить со мной в операционную? Посмотреть, как глаз оперируют.

– Конечно, хочу! – воскликнул я.

Я и мечтать не смел об этом – сам бы, наверное, тогда ещё не решился попроситься к Фёдорову в операционную. Как же тут оказалось интересно! Под микроскопом глаз объёмнее и больше. А на экране монитора кажется огромным, космическим каким-то. После этого я понял, что хочу быть только офтальмологом. Дальше я всю свою учёбу и занятия строил под это. Я налегал на биологию и химию.

Я выбрал 3-й мединститут, потому что мне нужно было попасть в институт Фёдорова, на кафедру глазных болезней, где преподавал сам Фёдоров. Его институт микрохирургии глаза был офтальмологической базой именно 3-го мединститута, ММСИ им. Н. А. Семашко.

Институт Фёдорова был лучший в стране и в мире, в него приезжали учиться врачи-офтальмологи из других стран, даже из США Они хотели научиться делать радиальную кератотомию – самый современный и эффективный на тот момент метод коррекции зрения, и ещё много других интересных вещей. Это был оплот офтальмологии.

Я много занимался перед поступлением, знал, что там конкурс – 10 человек на место. Экзамены я сдал хорошо. И довольно легко поступил в институт. Не знаю, помогал ли при этом Фёдоров. Мне это было неизвестно. Но, думаю, вряд ли…