очень надеюсь и уповаю на Вас. Но одно обещаю точно и сразу: легко не будет! И если

«заморозка» по рецепту Победоносцева – это был тупик, то как же болезненно будет ВСЕ

ЭТО, - Николай широким жестом правой руки как бы очертил Россию вокруг них, -

Сначала отходить от ледяного наркоза, а потом выходить на новый, правильный путь?

Сам народ на него не встанет. Я на эту тему уже никаких иллюзий не строю. Его

нужно к нему подвести. Где пряником, а где и кнутом. Не всякому сие понравится. И

«лихой» человек запросто может прийти к нам с Вами в гости с топором, да с «красным

петухом» в то время, пока мы будем радеть об его образовании и культуре, пока будем изо-

всех сил строить промышленность, поднимать село и крепить оборону.

Поэтому как можно скорее нужно исправить одну из наших самых непростительных

ошибок: надо не только на откуп церкви души народные вручать. Государство должно

само формировать общественное мнение. И вот здесь я с Мишей согласен полностью. Ибо

не салонные сплетники и не кабацкая «вечевая демократия» его определять должны.

Так что «солому стелить, чтоб не ушибиться» - будем. А охать и ахать – нет. Поздно

уже. Проехали мы с Вами, друг мой, эту станцию. Назад пути нет, сожжены мосты!

Но и рубить с плеча, чтоб щепки летели, - сам не буду, и другим не позволю. У нас,

при всей народной огромности, слишком мало в России действительно способных людей,

чтобы ими разбрасываться сгоряча. И это не только к социал-демократам относится, но и к

таким, как Безобразовы или Абазы. В хорошем хозяйстве, всяк гвоздок сгодиться…

121

Есть такая змея. Питон. Ну, или удав «боа констриктор», так еще его называют. Мне

показывали его во время плавания на «Азове». Так вот, он душит свою добычу или врага

следующим образом: обовьет, и при каждом выдохе жертвы сжимает свои кольца. Такой и

должна быть наша с Вами стратегия на будущее, Всеволод Федорович. Вот так: мягкая,

неумолимая сила, минимум резких движений – максимум эффекта. И желательно, все по

тщательно продуманному плану. Импровизаций по обстоятельствам – как можно меньше.

Слишком высока цена ошибок…

И еще. Я в Вас поверил. Поверьте же и Вы в меня, в конце-то концов!

Уже?! Замечательно.

Тогда, чтобы с этим вопросом нам покончить и никогда к нему не возвращаться

более, вечером жду Вас у себя, Всеволод Федорович. Вам предстоит принести Присягу

СВОЕМУ Императору.

А когда прибудем в Порт-Артур, пожалуйста, не забудьте исповедаться у Вашего

замечательного однофомильца. Не откажите мне в этой маленькой, но настоятельной

просьбе, мой дорогой.

Что же до Ваших страхов за личную жизнь. Одно могу посоветовать: не спешите. Не

знаете, что делать? Ничего не делайте. Время само все по местам расставит. Ведь сына

своего, когда увидели, - сразу признали, разве не так?
– Николай лукаво усмехнулся в усы,

– Ну, а на крайний случай, развод я Вам разрешаю. Никто обижен не будет, если что. Не та

это проблема.

И пойдемте в салон, пожалуй. Мне очень захотелось кофе с коньяком. Да погорячее.

***

Позади остался заснеженный Байкал. В тот же день проследовали Верхнеудинск, с

его бросающейся в глаза средневековой, экзотической азиатскостью. Еще и подчеркнутой,

вдобавок, сценами встречи Императора с буддистским Первосвященником - Далай-Ламой,

его наставником и другом Агваном Доржиевым, а также с находившимся при них Петром

Бадмаевым. О встрече этой, как оказалось, заранее попросил царя наместник Алексеев.

Итоги полуторачасового разговора Николая II с духовным лидером буддистского

мира и формальным - Тибета, обещали стать крупнокалиберной информационной бомбой.

Во всяком случае, по реакции некоторых германских гостей, это можно было с легкостью

угадать. Грядущий переезд Далай-Ламы из Урги в Верхнеудинск - уже что-то с чем-то! А

согласие Николая, пусть пока на «негласное», но покровительство Тибету, - это уже ход

тяжелой фигурой в «Большой игре» с англичанами.