ближайшие лет десять нам по-крупному ни с кем не воевать? – пронзительные, светлые

глаза-буравчики морского министра, буквально впились в лицо Руднева.

– В ближайшие лет десять? Нет. Никоим образом не убежден-с…

– Да? И как же тогда, простите… - брови Дубасова медленно ползли вверх, а взгляд

выражал полное недоумение.

– Федор Васильевич, Вы ведь сами сказали - десять лет. Я же уверен за пять-шесть.

Не более. Нет у нас с Вами десяти лет на реформирование флота. А у Государя нет их на

все прочие им задуманные реформы. Не дадут их нам англосаксы. Поэтому эти пять-шесть

годков нам с Вами, да и не только нам, предстоит пахать как проклятым, если мы хотим

успеть заскочить в последний вагон отходящего поезда. Ибо предчувствие, что

десятилетие мира и спокойствия нам судьбой не отпущено, в очередной раз, полагаю, Вас

не подводит. И в этом я с Вами полностью солидарен…

Петрович хорошо помнил, каким внезапным откровением для него, с юношеским

максимализмом считавшего, что во время Русско-японской войны и непосредственно

перед ней все наши адмиралы и генералы кроме Макарова и Кондратенко были сплошь

тупыми, серыми посредственностями, стала журнальная статья о деятельности Дубасова.

О том, как бился умудренный сединами моряк-воин в годы, предшествующие схватке с

самураями, за нашу правильную подготовку к ней, за грамотную расстановку сил.

123

Будучи начальником Тихоокеанской эскадры в год занятия Россией Порт-Артура,

Федор Васильевич писал непосредственно Государю:

«Мы вступаем на путь, с которого нет поворота. Не хочу быть пророком, но думаю,

это неизбежно вовлечет нас в большие затруднения. Во всяком случае, это может связать н

аши руки именно в ту минуту, когда явится необходимость предпринять решительный

шаг в деле решения Корейского вопроса. И это заставляет меня еще раз опасаться, что мы

можем совершенно проиграть это дело… Артур и Талиенван нераздельно связаны между с

обой и, чтобы сохранить за Артуром его стратегическое значение, необходимо решиться п

очти удвоить финансовые затраты, широко распространив их и на Талиенван…

Как база для морских сил Порт-Артур совершенно не отвечает требованиям»…

Более того, Дубасов предлагал вообще не занимать Ляодунского полуострова. Он

считал, что оптимальным пунктом для базы ТОФа и порта может стать Мозампо на юге

Кореи. Вот строки из его телеграфного рапорта на Высочайшее имя:

«Занятие нами архипелага Коргодо с портом Мозампо, только что мною подробно

осмотренным, вполне разрешает вопрос стратегического упрочения России на берегах

Великого океана. Это даст нам базу, господствующую над сообщением Кореи с Северным

Китаем и Японией… Могу вполне их занять и удержать, минировав второстепенные

проходы и защищая эскадрой главные…»

При этом решительный начальник эскадры вполне готов был к открытию боевых

действий, как против японцев, чью реакцию на такой ход русских можно было легко

предугадать, так и против англичан, которых он вполне резонно рассматривал в качестве

главных стратегических соперников нашей страны.

Жизнь подтвердила правоту Дубасова, ведь именно Мозампо стал «центральной

позицией» в схеме дислокации сил адмирала Того на протяжении всей войны с Россией.

Именно оттуда вышел японский Соединенный флот под его флагом к Цусиме, навстречу

злосчастной «армаде аргонавтов» Рожественского…

– А на чем, простите, базируется Ваша уверенность, любезный Всеволод Федорович,

что хоть эти-то пять-шесть лет у России и у нас с Вами точно есть?

– Слагаемых у моей убежденности несколько, Федор Васильевич. Каждое из них по

отдельности, может быть, и не определяет окончательный результат. Но вот все вместе -

иное дело. Вот, сами посмотрите:

Первое. Наша нынешняя победа о многом заставила задуматься немцев и французов.

Аллеманы теперь взирают на сближение с Россией, как на дело первейшей важности, и

готовы за это многое дать. А галлы прикидывают, ЧТО они могут окончательно потерять,

продолжая заигрывать с Лондоном у нас под носом и за наш счет.