Шрифт:
— Нет его, растерял. Вот так.
Беньовский и Винблад ещё пытались уговорить Гурьева, но тщетно. Того эти уговоры только раздражали.
— Оставьте меня в покое, господа. Или я открою ваши замыслы Нилову! — резко выкрикнул Гурьев.
— Ах, так вы ещё и угрожаете предательством! — со злобой ответил побагровевший Беньовский.
Он яростно ударил Гурьева кулаком в лицо один раз, другой. Оторопевший Гурьев слабо защищался, проклиная обидчика. Морис продолжал избивать бывшего поручика. Винбладу с трудом удалось остановить избиение.
— Не забывайте, мой дорогой, что вы дворянин, а не камчадал, — сказал он, силком выводя Беньовского из гурьевской избы.
Пострадавший вытер рукавом рубахи окровавленное лицо и вышел на волю вслед за Беньовским и Винбладом. Он постоял некоторое время в раздумье и побрёл понуро к дому сотника Чёрных из воинской команды. Сотник выслушал сбивчивый рассказ Гурьева и несколько раз неодобрительно хмыкнул, разглядывая его лицо со следами побоев.
— Доложим по начальству, будьте покойны, — сказал Чёрных и направился к Нилову.
Начальник Камчатки был в изрядном подпитии, и до него плохо доходил смысл слов, сказанных сотником. Поэтому Чёрных был вынужден несколько раз повторить всё то, что сам услышал от Гурьева.
— Настоятельно прошу, ваше высокородие, принять меры, — сказал сотник. — До меня и раньше доходили слушки о том, что ссыльные замышляют какую-то крамолу.
— Крамолу, — машинально повторил Нилов.
—Гурьев подтвердил эти слухи. Во главе заговора стоит этот Беньов. Он жестоко избил Гурьева за то, что тот не захотел примкнуть к заговорщикам.
Наконец-то до Нилова дошёл смысл сказанного.
— За доклад спасибо. Разберусь, — хмуро сказал он.
— Разберитесь, ваше высокородие. Они, чего доброго, овладеют острогом, команду разоружат.
— Я говорю, разберусь. Отрядите-ка сержанта к Беньову, чтоб передал приказ немедленно явиться ко мне.
— Слушаюсь.
Через некоторое время сержант появился у Нилова, но без Беньовского.
— Почему один? — с раздражением спросил начальник Камчатки.
— Заболел, говорит, ваше высокородие. В постели лежит и стонет.
— Ладно, приведёшь его завтра.
Нилов всё ещё проявлял снисходительность к учителю своего Игнаши и, кажется, всерьёз поверил в его болезнь. Но и на следующий день Беньовский уклонился от визита к начальнику края. Он скрывался в доме у камчадалов, где его меньше всего надеялись найти. Таинственное исчезновение главаря заговора уже начинало не на шутку тревожить и раздражать Нилова. И вечером по его приказу капрал с шестью солдатами был отряжён на поиски Беньовского. Но заговорщики были готовы к этой акции. С помощью всяких хитростей и уловок они перехватили солдат поодиночке, разоружили, связали и посадили в погреб.
Морис спешно собрал основных сообщников. Приказал им вооружиться. Кто воспользовался ружьями, отобранными у связанных солдат, кто принёс охотничьи дробовики.
— Выступаем ночью, — отрывисто сказал Беньовский собравшимся. — Дальнейшее промедление гибельно для всех нас. И помните... беспрекословное повиновение. Я возглавляю предприятие. Мой заместитель господин Хрущов.
Штурманские ученики Измайлов и Зябликов оказались среди тех, кто выслушивал распоряжение Беньовского. Но твёрдого намерения примкнуть к заговорщикам у них не было. Сейчас, поразмыслив, что дело, затеваемое ссыльными, не только рискованно, а будет сопряжено с возможным вооружённым нападением на гарнизон и вообще пахнет государственной изменой, они решили помешать этому и устремились в большерецкую канцелярию. Час был поздний. Караульные, охранявшие канцелярию, были мертвецки пьяны. Все попытки штурманских учеников разбудить их и втолковать им об опасности ни к чему не привели. Попытались Измайлов и Зябликов достучаться до капитана Нилова, ломились в дверь его дома, стучали в окно, но это не помогло. Пьяный Нилов не подавал никаких признаков жизни.
— Чёрт с вами, — выругался Измайлов. — Потом пеняйте на себя.
И штурманские ученики разошлись по домам. События трагической ночи 27 апреля надвигались.
Глава восьмая
Время приближалось к двум часам ночи, когда заговорщики направились к канцелярии. На улице было безлюдно. Тот, кто не участвовал в заговоре, в это время спал глубоким сном. Только возле церкви встретили запоздалого гуляку, безоружного солдата. Не успел он опомниться, как его схватили, связали и препроводили в погреб, где с вечера томились солдаты, отряжённые Ниловым привести Беньовского.
— Как поступим с Ниловым? — спросил вполголоса Хрущов, когда вдали показались очертания канцелярской избы.
— А как бы вы с ним поступили? — переспросил Беньовский.
— Посадил бы под надёжный замок. Пусть посидит, пока мы не покинем камчатские воды. Я бы не хотел кровавой расправы над ним. Не забывайте, что беспечность и близорукость Нилова здорово нам помогли.
Но Морис не согласился с Хрущовым.
— Начальник под замком всё же остаётся начальником. Нельзя исключать возможности того, что его сторонники попытаются освободить Нилова, и это осложнит нам дело. Мы должны внезапным ударом надёжно парализовать администрацию. При всех моих симпатиях к Нилову, выскажу убеждение, что мёртвый он нам предпочтительнее.