Шрифт:
– Если хочешь ее смерти, можешь звонить в полицию. Сделай одолжение, позвони им. Они любят включать сирены, чтобы весь мир знал, что они едут. Ты хоть представляешь, насколько легко убить кого-то как...
– Кингсли поднял руку и громко щелкнул пальцами над ухом Уесли, так громко, что Уесли вздрогнул.
– Вот так. Скорость звука 342 метра в секунду. Скорость пули в четыре рада быстрее. Она будет мертвой прежде, чем они успеют постучать в дверь. Обещаю, Мари-Лаура осторожна. Каждую минуту каждого часа рядом с Норой находится кто-то с пистолетом на расстоянии выстрела. Одно неверное движение приравнивается одной пуле.
– Мы должны что-то сделать. Мы даже не знаем, где она, - сказал Уес.
– Я знаю, - Лайла села и вытерла лицо.
– Я знаю, где она.
– Где?
– Уес посмотрел на нее, и она увидела в его глазах надежду.
Лайла потянулась к шее и расстегнула подвеску на шее. Она раскрыла медальон и передала его дяде.
– В этой комнате.
– Какой?
Рыжеволосая женщина наклонилась над плечом дяди и уставилась на фотографию. Лайле не нужно было смотреть. Она носила серебряный фамильный медальон большую часть жизни, знала фотографии в нем лучше, чем свое лицо. На одной стороне была фотография ее бабушки, на руках которой была ее новорожденная мама. На другой - ее бабушка с новорожденным дядей Сореном. Ее бабушка хранила коробку с фотографиями, которые она время от времени просматривала. Казалось, они все были сделаны в одной комнате - библиотеке с камином. Золотые стены, зеленые занавески. Однажды она спросила бабушку о комнате, и бабушка предпочла не говорить о времени, когда она жила в Америке. Все, что было важно, с грустной улыбкой сказала бабушка, что она родила своего сына, пока была в этой стране. Его появление на свет окупило ее все страдания.
– Ты уверена?
– спросил ее дядя.
Она кивнула.
– Я видела фотографию в коробке Mormor [5] . Она сидела у камина и держала вас на руках. Она не улыбалась. Именно в этой комнате в моем медальоне, и сейчас в ней тетя Элли. Я точно знаю.
– Сорен?
– голос Уеса заставил дядю оторваться от медальона.
– Элеонор в доме моей сводной сестры. Она у Элизабет.
– В доме твоей сестры?
– спросил Уес.
– Она тоже в это вовлечена?
5
бабушки (дат.)
Сорен покачал головой.
– Нет, я сказал Элизабет уехать из страны и попутешествовать, быть в движении. Боялся, что произойдет нечто подобное. Она с сыновьями уехала на прошлой неделе. Она не дома. Она не участвует в этом.
– Мы уверены, что она в доме твоей сестры?
– спросил Кинсли.
– Да.
– Сорен посмотрел на Кингсли, который кивнул, будто Сорен послал ему телепатическое сообщение.
– Тогда поехали, - сказал Кингсли.
– Сейчас же позвоню ему.
– Кому?
– спросил Уесли.
– Поедем куда?
– У нас есть друг, который живет рядом с его сестрой, - объяснил Кингсли и вытащил телефон из кармана брюк.
– Всего в десяти милях. Если я буду ближе, мне удастся лучше все спланировать. Возможно, придется уходить и возвращаться несколько раз. Мне нужна база. Его дом идеально подходит.
– Ваш друг? Мы можем ему доверять?
– Уес агрессивно уставился на Кингсли и на дядю Лайлы. Впервые она задумалась о том, кем он был, кем он был для ее тети, из-за чего он так глубоко увяз в этом ночном кошмаре.
– Мы можем ему доверять. Он должен мне. И ему тоже.
– Кингсли кивнул на Сорена, пока листал номера на телефоне.
– И больше всего он должен нашей пропавшей Госпоже.
Лайла ощутила волнение в воздухе. Нет, не волнение. Скорее предвкушение и даже в некоторой степени облегчение. Теперь они хоть что-то знали, что-то больше. И даже более, они знали, что женщина, с которой была ее тетя не знала то, что знали они. Они знали, где ее найти.
– Он ничего тебе не должен, - с явным раздражением ответил ее дядя.
– Он вышвырнул меня из собственной спальни. Он должен мне.
– Кто он? На кону жизнь Норы. Если вы мне не скажете, я позвоню в полицию...
– Он на нашей стороне, клянусь, - ответил Кингсли.
– Поверь, он тебе понравится. Он милый и скучный. Женатый, семьянин. Он даже... благородный.
– Кингсли произнес последнее слово так, будто оно оставило плохое послевкусие.
– Милый и благородный семьянин?
– повторил Уес, он был удивлен тому, что Кинсгли мог быть связан с кем-то подобным.
– Тогда почему вы дружите с ним?
– Потому что он тот еще извращенец, и я когда-то трахал его первую жену.
– Кингсли, пожалуйста, - нахмурившись, сказал Сорен.
– Вот почему детям воспрещен вход в мой дом.
– Кингсли подмигнул Лайле.
– Ты превращаешь всех в ванильных.
– Мне уже восемнадцать, - возразила Лайла.
– Я говорил о нем.
– Кингсли телефоном указал на Уеса. Лайла улыбнулась ему, и Уес закатил глаза.
Кингсли поднес телефон к уху. Кто-то на другом конце линии ответил, и Кингсли улыбнулся своей самой дьявольской улыбкой.