– Я согласен. Нам нужно обезопасить себя от возможной измены сатавков, - поддержал Гиликнида Молобар.

– С одной стороны отправить сатавков подальше было бы разумно. Но с другой, поступив так, мы оскорбим и обидим их своим недоверием, - засомневался Левкон.
– Если они захотят перейти на сторону Палака, то не станут укрываться за Длинной стеной. Не думаю, что сатавки изменят. Тем более, что семьи почти всех их старшин живут в Пантикапее.

– Но стрелять по своим они наверняка не будут, - стоял на своём Молобар.
– А наши гоплиты, защищая Длинную стену, будут чувствовать себя куда уверенней, если у них за спиной не будут гарцевать пять тысяч скифских лучников.

– Полагаю, нужно объяснить сатавкам, что мы отсылаем их охранять от сираков восточную границу как раз для того, чтобы избавить их от необходимости сражаться с сородичами, - подал дельный совет Аполлоний, до сей поры не вмешивавшийся в обсуждение сугубо военных дел.

– Ну хорошо, я согласен, - сдался, наконец, Левкон, после чего и Перисад кивнул согласно головой и с важностью произнёс:

– Да будет так!

В этот момент появившийся из дальних дверей Нимфодор доложил о гекатонтархе Делиаде.

– Пусть войдёт!
– крикнул Перисад.

Сняв с головы и взяв на изгиб левой руки шлем с чёрной конской гривой, Делиад чётким строевым шагом направился к трону. Углядев ещё от дверей знакомый ларец и рассыпанные у подножья трона сосуды, он густо покраснел, покрылся на лбу испариной и внутренне затрепетал. На его счастье, басилевс и четверо его главных советников, не сводивших с него подозрительных глаз, сочли его вид вполне естественным для человека, только что отмахавшего вприпрыжку шесть крутых лестничных маршей.

Аполлоний попросил гекатонтарха вспомнить, как охранялся ларец с царскими дарами во время поездки послов к Скилуру. Вмиг сообразив, что его вызвали как свидетеля, а не преступника, Делиад без запинки ответил, что он с десятком соматофилаков сопроводил посла Полимеда с этим ларцом от дворца до дверей его дома. От предложения оставить возле его дома охрану на ночь Полимед отказался. Утром он послал к дому Полимеда десять конных соматофилаков, а сам с остальной сотней ждал его возле Скифских ворот. Всю дорогу от дома Полимеда до Феодосии ларец находился в кибитке Полимеда под неусыпным присмотром его воинов. Затем его воины занесли ларец, вернее - большой дорожный сундук Полимеда в котором он находился под двумя замками, из кибитки в гостевую комнату Полимеда в доме Хрисалиска. А ночью у него разболелся живот (остывший было Делиад, вновь загорелся пунцовым румянцем), и он не смог сопровождать послов в Скифию. Но он готов поклясться, что за исключением ночи в доме Полимеда, всё остальное время ларец с царскими дарами находился под неусыпным присмотром его воинов.

– Мы и не сомневались, - высказал общее мнение хилиарх Гиликнид.
– Если к гекатонтарху нет больше вопросов, думаю, он может идти.

Чётко развернувшись на подбитых бронзовыми гвоздями каблуках, Делиад поспешил к выходу. Позабыв от радости, что всё обошлось, надеть свой великолепный шлем, он столкнулся на лестнице со спешившим, запыхавшись, на зов басилевса купцом Полимедом. Обменявшись с ним любезными пожеланиями радости, он учтиво посторонился, пропуская его наверх, а сам, как избежавший наказания за проказу мальчишка, запрыгал через две-три ступени вниз, внутренне хохоча при мысли о том, какой сногсшибательный сюрприз ожидает бедолагу Полимеда в Тронном зале.

Немного переведя дух пока Нимфодор докладывал о его приходе, Полимед робко протиснулся мимо дворецкого в открывшуюся створку. Взгляд его, не задержавшись на обращённых к нему лицах басилевса и четырёх его первых советников, тотчас упал на стоящий у подножья трона с открытой крышкой знакомый ларец и рассыпанные на полу вокруг него сосуды. Руки и ноги Полимеда предательски задрожали, в животе под ложечкой засосало, под тёплым зимним хитоном и паллием, в котором он наряду с другими почтенными горожанами час назад встречал палакова посла возле пританея, пробежал озноб. Только, в отличие от Делиада, он не покраснел, а покрылся смертельной бледностью. От испуга и шока Полимед, приблизившись к трону, даже забыл поприветствовать басилевса и его советников.

– Ну, что скажешь, Полимед? Тебе знакомы эти вещи?
– спросил Аполлоний, не сводя колючих глаз с бескровного лица охваченного паникой и страхом купца.

– Н-нет... Т-то есть, да! Ларец з-знаком, а ос-стальное - н-нет.

– Посол Палака утверждает, что ключ от ларца был испорчен, а когда они сломали замок, то нашли там эти дешёвые поделки.

– Не м-может быть!
– воскликнул Полимед, ещё шире выкатив перепуганные глаза.
– Ключ всё в-время ви-висел у меня на ш-шее. Я не с-спускал с ларца г-глаз. Я сам по-поставил этот ларец у ног С-с-скилура... Оронтон и Лес-сподий т-тому с-свидетели!.. Скифы с-сами поменяли со-сосуды, чтобы вы-выманить у нас ещё больше да-даров.

– Успокойся, Полимед, - как можно мягче обратился царевич Левкон к разволновавшемуся купцу, которого, казалось, от испуга вот-вот хватит удар.
– Мы тоже так думаем. Молодой царь решил развлечься войной. Мнимая подмена даров - лишь удобный повод.

Получив нежданную поддержку царского брата, Полимед обрадовано закивал.

– Полимед, а ты показывал содержимое ларца Лесподию и Оронтону?
– поинтересовался Деметрий.

– Н-нет... Они не п-просили, вот я и не п-показывал.