— Я бог стрельбы из лука! – взвыл я. – Я не тренируюсь!

Рядом со мной хихикнули дочери Ники.

У них были невыносимо подходящие имена Холли и Лорел Виктор. Они напоминали мне

безумно красивых, жутко спортивных африканских нимф, с которыми Афина тусовалась у

Тритонийского озера.

— Эй, экс-бог, – сказала Холли, натягивая тетиву. – Практика – единственный путь к

совершенству.

Она выбила семь очков на красном кольце, но совершенно не выглядела обескураженной.

— Для тебя – возможно, – сказал я. – Ты смертная!

Ее сестра Лорел фыркнула.

— Как и ты теперь. Смирись с этим. Победители не жалуются.

Она выпустила стрелу, которая воткнулась рядом со стрелой ее сестры, однако внутри красного

кольца.

— Вот почему я лучше, чем Холли. Она все время жалуется.

— Ну да, конечно, – прорычала Холли. – Единственное, на что я жалуюсь – какая ты мазила.

— О, вот как? – парировала Лорел. – Давай. Прямо сейчас. Лучшие два из трех выстрелов.

Проигравший моет туалеты в течение месяца.

— Ты первая!

Вот так просто они забыли про меня. Они определенно были бы отличными тритонийскими

нимфами.

Кайла взяла меня за руку и отвела в сторону от мишеней.

— Честное слово, эти двое. Мы сделали их старостами домика Ники, поэтому они соперничают

друг с другом. Если бы мы этого не сделали, они бы уже захватили весь лагерь и провозгласили

диктатуру.

Я подумал, что она пыталась подбодрить меня, но это не утешало.

Я уставился на свои пальцы, покрытые мозолями от тетивы и болевшие после игры на гитаре.

Невозможно.

Мучительно.

— Я не могу заниматься этим, Кайла, – пробормотал я. – Я слишком стар, чтобы снова быть

шестнадцатилетним!

Кайла взяла мою руку в свою. Ее лицо под зеленой копной волос имело имбирный оттенок с

медным отливом, золотистые веснушки поблескивали на лице и руках. Она мне очень напомнила

ее отца, канадца-тренера по стрельбе из лука Даррена Ноулза.

Я имею в виду другого ее отца. И да, конечно, это вполне возможно для полубожественного

ребенка появиться в результате таких отношений. Почему нет? Зевс породил Диониса из своего

бедра. У Афины как-то раз был ребенок, появившийся из носового платка. Почему такие вещи

вас удивляют? Мы, боги, способны на бесконечные чудеса.

Кайла сделала глубокий вдох, словно готовясь к важному выстрелу.

— Ты можешь это, папа. Ты уже хорош. Очень хорош. Тебе просто не нужно сразу ожидать

многого. Потерпи, будь мужественным. Ты будешь стрелять лучше.

Я испытывал искушение рассмеяться. Как я мог привыкнуть к тому, чтобы просто быть хорошим

в чем-либо? Зачем я буду напрягать себя, чтобы стать лучше, если раньше я был божественным?

— Нет, – сказал я горько. – Нет, это слишком мучительно. Я клянусь на реке Стикс – пока я не

стану богом вновь, я не стану использовать лук или музыкальный инструмент!

Давайте, ругайте меня. Я знаю, это была глупая клятва, данная в момент горя и жалости к самому

себе.

И она была обязательной. Клятва на реке Стикс может привести к ужасным последствиям, если

ее нарушить.

Но мне было наплевать. Зевс проклял меня, сделав смертным. Я не собирался делать вид, будто

все нормально. Я не буду Аполлоном, пока я не стану им по-настоящему. А в данный момент я

был просто глупым молодым человеком по имени Лестер Пападопулос. Возможно, я потрачу

мое время на приобретение навыков, которые меня не заботили – таких, как бой на мечах или

бадминтон – но я не опорочу память о моих, некогда совершенных музыке и стрельбе.

Кайла уставилась на меня в страхе.

— Папа, ты не имел в виду это.

— Как раз-таки имел.

— Возьми назад свою клятву! Ты не можешь... – она бросила взгляд через мое плечо. – Что он

делает?

Я проследил ее взгляд.

Шерман Янг медленно, будто в трансе, уходил вглубь леса.

Было бы безрассудством бежать за ним, прямо в наиболее опасную часть лагеря.

Так что именно это сделали мы с Кайлой.