— А где Сережа, он случайно во дворе не остался? Или его в село кто-то из соседей пригласил? — спросила Нина Владимировна.

— Во дворе его нет, это точно — ответила Лида. — Так что наверняка в селе. А что, он вам ничего не сказал? Все-таки ваш племянник.

Кто — он? — удивилась Нина Владимировна. — Впервые слышу. Нет у нас племянников: ни у меня, ни у мужа.

— Но вы сами его на станцию нас встречать отправили — вмешалась Валя.

— Не отправляли мы никого, — растеряно ответила Нина Владимировна. — Что за история непонятная!

— Что тут непонятного: волк-оборотень! — выругался Николай Михайлович, прислушиваясь к ударам в дверь. — Тут, пожалуй, и ружье не спасет. Но что ему здесь понадобилось?

После очередного удара дверной засов прогнулся: теперь он держался только на двух шурупах.

— Ой! — всхлипнула Валя. — Он нас убьет!

— Посмотрим, кто кого! — хмуро сказал Николай Михайлович, поднимая ружье.

— Андрюша, возьми на полке топор. А вы, женщины, бегите в чулан: там дверь покрепче.

— Подождите! — закричала Лида. — Так нельзя! Если это Сережа, он должен уйти… Сережа, слышишь: я очень прошу, уйди!

Удары в дверь прекратились, послышался жалобный вой, потом все стихло.

Неужто ушел? — удивленно протянул Николай Михайлович. И, подозрительно глянув на Лиду, мрачно сказал:

— Что-то больно охотно он тебя слушается, а, девушка? Ты не с одной с ним компании?!

— Перестань! — одернула его Нина Владимировна. — Спасибо сказать должен: она нас, считай, от смерти спасла! Спать пошли, утром во всем разберемся.

Что-то пробурчав, Николай Михайлович замолчал, но, когда решали, где укладываться гостям, настоял, чтобы Лиде постелили отдельно, в самой дальней из комнат, — именно в ней, как с ужасом поняла Лида, она дала обещание стать Сережиной женой. Прижавшись щекой к подушке, Лида услышала, как щелкнул дверной замок: оберегая остальных, Николай Михайлович запер дверь на ключ.

Лидины мысли метались вспугнутыми птицами; она была уверена, что до утра не сомкнет глаз, но усталость взяла свое, и уснула она быстро, хотя приятного в этом оказалось мало: сны пошли чередой, и в каждом из них Сережа, ласковый и красивый, объяснялся ей в любви, и просил обязательно приехать на озеро в ночь Богоявления.

Проснулась Лида на рассвете, но в доме уже не спали: Валя и Нина Владимировна убирали со столов, а Николай Михайлович, проклиная оборотня, чинил вместе с Андреем разбитую входную дверь, накладывая на нее полосы из железа. Обнаружив свою комнату открытой, Лида умылась и пошла на кухню чистить грязные кастрюли, невольно слушая, как Нина Владимировна рассказывает Вале, что Николай Михайлович очень дешево купил хутор три года назад: у прежних обитателей в ночь на Новый год ушел в лес и не вернулся сын, которого, кстати, звали Сергеем, и опечаленные родители решили покинуть принесшее им горе место. Ни о чем думать Лиде не хотелось: произошедшие события были настолько тяжеловесны и необъятны, что требовали спокойного, с остановками во времени, рассмотрения.

Закончив уборку, Нина Владимировна пригласила всех на завтрак, после чего тактично намекнула, что ближайшая электричка в Харьков будет через сорок минут, и у друзей ее дочери есть шанс на нее попасть. Быстро собравшись, Валя, Андрей и Лида пожелали хозяевам счастья в новом году и поспешили на станцию.

По дороге домой Валя попыталась расспросить Лиду о Сергее, но, наткнувшись на нежелание разговаривать на эту тему, обиделась и замолчала.

В комнате студенческого общежития Лида оказалась одна: ее соседки, жившие в Харьковской области, по случаю праздника разъехались по домам.

Закутавшись в одеяло, Лида постаралась заснуть; трехчасовой сон и последовавшие хлопоты по приготовлению обеда окончательно успокоили ее, отгородив от прошедших суток, о событиях которых Лида решила крепко — накрепко забыть. Это решение, которое Лида следующим утром закрепила посещением парикмахерской и новой прической, могло привести к непредсказуемым последствиям, если бы вечером не приехала из Карасувбазара мама Лиза.

— Рассказывай, что случилось, — обняв и поцеловав дочку, потребовала мама Лиза. — Я в новогоднюю ночь на тебя и Дашу на ножах гадала: так твое лезвие наполовину почернело. Пришлось соседу кабанчика продать, — он давно им интересовался, — и сюда поспешить. Только правду говори, врать не вздумай!

И Лиде, собиравшейся кое о чем умолчать, пришлось подробно рассказать об ужасном происшествии.

Да-а, хуже оказалось, чем думала, — выслушав Лидин рассказ, помрачнела мама Лиза. — Ты, конечно, молодец: надавала оборотню обещаний и решила, что запросто можешь их не исполнять! Доченька, сколько раз тебя учила держаться подальше от темных сил, но если попала к ним в сети да еще договор заключила, исполняй его, иначе худо будет.

Мама, я никак не могу представить Сережу оборотнем. Он настолько интересен: я такого никогда не встречала!

Неудивительно: нечистой силе посредственности не нужны, она лучших забрать старается, — поэтому и тебя очередной жертвой наметила. Постараюсь ей помешать, а там — как кривая вывезет.

Взяв у Лиды белый поясок, мама Лиза отправила дочку в читальный зал библиотеки, велев до вечера в общежитии не появляться, — чему Лида охотно повиновалась, безоговорочно вверяя матери свое будущее. И, зайдя вечером в свою комнату, не удивилась, почувствовав запах незнакомых трав.

Наденешь вот это, — мама Лиза подала дочке ее поясок с навязанными на нем узлами, — и будешь носить, не снимая, до дня Богоявления, — а к вечеру приедешь на озеро и, когда появится оборотень, опояшешь его своим поясом. И тогда, если ничто не помешает, Сережа станет обычным человеком.