Потом он лежал на боку, зарыв голову в вереск, пронизанный солнцем, вдыхая его запах и запах корней и земли, и жёсткие стебли царапали ему плечи и бока, а девушка лежала напротив него, и её глаза всё ещё были закрыты, а потом она их открыла и улыбнулась ему, и он сказал очень устало и хоть и ласково, но откуда-то издалека:

— Ау, зайчонок.

А она засмеялась и сказала совсем не издалека:

— Ау, мой инглеш.

— Я не инглеш, — сказал он лениво.

— Нет, ты инглеш, — сказала она. — Ты мой инглеш. — И она потянулась и взяла его за оба уха и поцеловала в лоб. — Вот, — сказала она. — Ну как? Научилась я целовать?