Такой страшной бури Отец за всю свою жизнь ни разу не видал. Интересно, подумал он, беседки на берегу, наверное, разнесет в щепу.

Странно, думал Отец, Конфедерация с ее многочисленными институтами не смогла решить эту проблему, а цватпахи, маленькие милые черно-белые цватпахи, которые отстают в техническом развитии от Конфедерации на много десятилетий, нечаянно придумали гиперпространственный переход. Эти жирные телепаты не ускорили кусок льда до субсветовой скорости, они отправили его в другое измерение, при этом вызвав некоторые темпоральные возмущения, которые неизбежны в таких случаях.

Теперь можно будет осваивать новые расстояния без особых усилий, можно найти тысячи применений гиперпространственного перехода прямо здесь, на Цватпе или на Земле. Можно будет, наконец, заглянуть на наш мир с другой, изнаночной стороны. Теперь нуль– транспортные системы Конфедерации выглядели словно лопата против буровой машины. Много будет шума. И теперь можно решить вопрос о том, чтобы перенестись в свое время, не болтаясь в этом секторе галактики, теперь можно прямо с Цватпы прыгнуть прямо на Землю двадцать первого века. Скоро наступит счастье, подумал Отец, повалился на койку и мирно заснул.

Глава 7.

Отец вошел в огромный широкий ангар, уставленный подъемными механизмами, испытательными установками, стендами, компьютерами, мостовыми кранами. На широкой платформе, завешенной прозрачной пленкой, на посадочных шасси покоился спасательный шлюп, опутанный паутиной проводов. Вокруг него суетились цватпахи, изучающие и обслуживающие его.

На втором этаже за толстым стеклом видны были силуэты снующих черно-белых инженеров, проводящих тесты и испытания бортовой автоматики и двигательных систем.

Отец отодвинул прозрачную шторку и по скату поднялся к летательному аппарату.

–Привет, дружище, давно не видались.– Сказал Отец ласково старому другу, похлопывая по металлической обшивке корабль.– Мы еще повоюем.

–Видишь,– сказал Цибуля,– с ним все в порядке, никуда он не денется, ты даже не переживай.

–Молодцы!– Похвалил Отец всех цватпахов на свете.– Хорошо нос поправили.

–Старались. Но тут, в общем, сложностей не было. Жесть поправить и три века назад могли.– Довольно закивал головой с залихватской завитушкой на маковке Цибуля.

–Ладно. Командуй, чтобы его распутали,– Отец указал на целую паутину кабелей и проводов, тянущихся от шлюпа.– Нам он скоро пригодится.

–Старт на послезавтра запланирован. Горючего в нем мало. У нас пока технологий таких нет, чтобы его заправить.

–Ничего,– утешил Цибулю Отец и похлопал жирного цватпаха по плечу,– скоро научитесь. Я вам всю информацию слил.

Отец не лукавил. С тех пор, как он объединил компьютеры цватпахов со своим девайсом, он методично сливал им всю базу данных, которая имелась в наличии и на съемных дисках. Цватпахи были вне себя от счастья. Мобилизовались все силы научного городка и иже с ним для расшифровки и апробации новых сведений. Невдалеке от научного городка началась постройка нового павильона для освоения инопланетных технологий.

Цватпахи очень удивлялись, почему Конфедерация столько много времени и сил тратит на изучение живого мира. Конечно, отдельному элементу огромного коллективного мозга было не совсем понятно, зачем тратить силы на лечение больной составляющей, гораздо проще и эффективнее заменить отработанный механизм функционирующим и здоровым. Равно как и человек не особенно заботится о каждой клеточке его огромного организма. Было бы, к примеру, глупо заботиться о кожном эпителии, заставляя его функционировать вечно, к чему бы привело такое рвение смоделировать недолго, или забота о каждом волоске, населяющем кожу, могла бы закончиться очень неэстетическими последствиями. В этом цватпахов винить резона нет, и Бог с ними.

Отец попытался разъяснить концепцию индивидуальности организмов в рамках своего мировоззрения, но встретился с огромным непониманием и недоверием. Цватпахи сочли его придурком, который старается выглядеть Богом. Он плюнул на эти занятия, объяснив это тем, что кому-то доставляет удовольствие распороть обезьяне живот и смотреть долгие месяцы в микроскоп на внутренности. Это объяснение цватпахов устроило, поскольку во главу угла ставились поведенческие реакции организмов, пусть и с некоей некрфильной окраской.

Отец с удовольствием наблюдал, какой фурор он произвел в научной жизни этой уютной планеты. О себе он тоже позаботился. Он скопировал всю информацию о цватпахах, какую только смогли ему предоставить ученые. Особенно он гордился тем, что с помощью жирных телепатов, он первый во вселенной раскрыл тайну гиперпространственного перехода. Быть может этот принцип назовут как-нибудь в роде «Константа Яшина– Плимутмахера» или «Предел Яшина– Патчитнатраха» или что-нибудь еще в том же духе.

Но нет! Он не был тщеславным, однако в душе все мы немного лошади, и частичка тщеславия постоянно клюет мозг каждого из нас. Отец обнаружил этот принцип случайно, как Рентген случайно открыл известные всей галактике лучи. Конрад Вильгельм никогда не был выдающимся физиком. Скажем больше– он серость, о которой после смерти вспоминают только враги и то не долго. И вот она баночка с солью, светящейся под установкой. Случайность? Да! Гений? Нет!!!