— Уникальная ситуация, встречавшаяся в истории ранее всего только один раз, и то по чистой случайности, — развёл руками тот. — Пока Аспитис не пришёл в МД, он близко дружил с Квазаром Страховым, бывшим на тот момент личным телохранителем Филиппа Пикерова, президента ГШР. А также — с Артуром Альиных, отрёкшимся от семьи и ушедшим с ранней молодости в ГШР. Эта дружба сохранилась и после становления Аспитиса Мессией-Дьяволом. Артур погиб в 2635 году, поэтому из всего Генштаба Аспитис поддерживал контакты лишь с Квазаром, хотя бал там правил иной Страхов — его младший брат Патрокл. После его смерти новый президент ГШР, подобно своему отцу и деду, отказал Квазару в фаворе — несмотря на то что Страховы всегда были ближайшими советниками — и вдобавок устроил за ним охоту. Ну а там, за компанию, и за его племянником Рэксом. Без помощи Аспитиса из предлагаемых операций они бы живыми не выбрались. Так и повелось. В ГШР зрел бунт, готовящийся Рэксом, и Аспитис был только за: своего брата Эдриана он терпеть не мог, к тому же, при всей своей эмдэшной фанатичности, так мешавшей ему строить карьеру в ГШР, разделял далеко не все принципы Стамесова-основателя. В его силах было заставить всю историю потечь по-другому, они с Рэксом были на одной волне, одинаково ненавидели Север, и оба хотели прекратить наконец эту затянувшуюся войну — потому что было на кого нападать и без этого, например — Зебастиан. Но потом погибла жена Аспитиса — во время операции, проводимой Рэксом, — и он не простил.

— Рэкс правда был виноват? — спросил кто-то. Адамас, очнувшийся от этих исторических чар, почему-то представлявшихся ему ранее совсем в другом свете, тряхнул головой и стал слушать ещё внимательнее: об этом эпизоде отец не говорил ему ни слова.

— Это точно не известно, — пожал плечами Эрих. — У каждой стороны оказались свои свидетельства произошедшего. ГШР настаивал на несчастном случае или даже подставе, а МД, в свою очередь, говорила о несвойственной Страховым некомпетентности, проявленной во время операции. И конечно, о том, что Рэксу Страхову было невыгодно наклёвывающееся объединение: он наконец дорвался до власти и вряд ли захотел бы её делить со вторым президентом. Так они и разошлись. Через год пал Север — почти что совместными усилиями, хотя каждый это отрицал. Продолжились взаимные тычки, и Аспитис сполна спустил свою ярость на новых старых врагов: такого количества убийств агентов, хотя бы косо посмотревших в сторону МД, история не знала со времён первого Стамесова. Ну а полгода назад — опять Север. И опять пришлось объединяться, потому что поодиночке никто не смог бы сделать ничего.

— Аспитис — простил? — напряжённо спросила Сати, и Эрих отрицательно качнул головой.

— Нетерпимость и радикальность, Сати. Такого МД не прощает. Но реальность требовала заключения временного союза, а поскольку Рэкс как никто умеет усмирять буйные потоки, вполне вероятно, что скоро мы увидим ещё более неожиданные шаги по сближению. Ваш связующий отряд — уже нонсенс.

Адамаса так и подмывало спросить, почему и Мессия в том числе не может просто разнести в пыль этот воинствующий Север, но, наверное, такие вопросы лучше было задавать Дилайле, ведущей у них, судя по расписанию, «общую историю». Опять небось углубится в эти перипетии взаимных соглашений и уступок…

Однако рассказанное Эрихом было так невероятно, что Адамас не мог прекратить об этом думать. Почему отец ни разу не говорил об этом? Да и вообще никто из его окружения, даже Кит, никогда не упускавший случая поделиться какими-нибудь любопытными подробностями с их общей службы — в особенности теми, которые его лучший друг предпочёл бы умолчать по причине их неоднозначности. Что же там случилось на самом деле — и не связано ли оно с нынешней политикой отца? Может, он не становился президентом, чтобы не признавать открыто своё участие в преступлении?

Может, Адамас совсем не знает, какой он на самом деле?

За припоминанием всех мало-мальски важных деталей, которые могли хоть как-то относиться к этой загадке, Адамас благополучно прослушал остаток лекции, не уловив ни слова и даже не запомнив ещё несколько основополагающих принципов, появившихся в таблице. Не заметил он и перерыва, так и просидев над своим планшетом и конспектируя собственные мысли и известные фигуры. У него крепло чувство оставленного за бортом: так или иначе отец растил из него того, кто однажды займёт его место — может быть, даже президентское, — но отчего-то за все эти годы так и не удосужился посвятить своего наследника в самую важную тайну. Он услышал её от действующего агента МД вместе с ещё кучкой непонятно кого, будущих мальчиков и девочек на побегушках, как вообще такое возможно?!

Но кое-что из лекции Адамас всё же для себя вынес. МД становилась ему всё ближе: он ведь тоже терпеть не мог слабых. И с удовольствием отдал бы свою жизнь за то, во что верит, — если бы только было во что верить. Идеалы ГШР, если они вообще существовали в природе, пока представлялись ему отдалёнными и туманными, в то время как МД только что разобрали по полочкам. Нет, само собой, все они: и отец, и Миа, и Кит с Рафаэлем и Рейном — что-то да отмечали от себя в Генштабе, чего нет у Мессии… что же это было? Благородство — точно было. Отец ещё говорил, что это самое выгодное отличие Аспитиса от предыдущих правителей, наверное, поэтому они и смогли сойтись, отец ведь не разговаривает с теми, кого не считает людьми. Но Аспитис не простил — и где тут это хвалёное благородство?

Чего-то, наверное, отец в нём недопонял — или ему просто это не было нужно. Зато Адамас твёрдо решил действовать так, как он сам считает правильным, здесь, в лагере. Если после этого его сошлют в МД, что ж, тем хуже для них.

После окончания занятий Адамас внимательно следил за Беккером — сколько, в конце концов, можно было терпеть этого слабака? Его компания была готова по первому же слову кинуться на рейтера, но для этого его надо было поймать, а Беккер как будто нарочно избегал весь вечер мест, нефиксируемых видеокамерами.

Утром вторника Адамас даже почти согласился сам с собой великодушно предоставить Беккеру вплоть до Нового года побегать на свободе: он плохо спал, так и не сумев накануне сделать того, чего жаждал всем сердцем. Однако буквально спустя минуту после пробуждения их барак забурлил, что-то горячо обсуждая, и Адамасу на голову свалился Кристиан.

— Ты это видел?! — прошипел он, размахивая планшетом с какими-то чёрно-белыми картинками. — Ночью появилось! Ты что, даже вибрации не чувствуешь?