– Все, - скромно поправил сутану Бруно.
– По-моему, доводы достаточно веские.

Сфорца снова откашлялся, и Курт понял, что время для шуток прошло. Он резко посерьезнел и наклонился вперед.

– Насколько я знаю, со всеми нашими основными проблемами в ближайшее время прогресса не предвидится. Но и со стороны Мельхиора пока тишина. Бальтазар же сидит себе в Риме и резких движений не делает. Что ж, пока у меня есть время - отчего бы и не прокатиться? Но все же имеется еще пара вопросов к вам, господа Совет...

***

'Глушь страшная, добирались не меньше месяца, местные на хохдойче ни бельмеса. Компания в пути, впрочем, была вполне душевной...'

***

Естественно, gramota новгородского князя проделала свой долгий путь отнюдь не при помощи голубиной почты. Справедливо не доверяя никому, Лугвен отправил небольшой отряд профессиональных воинов, которые называли себя 'гриднями', во главе с доверенным боярином Фоларом Ингваровичем, при крещении нареченным Михаилом. Боярин был мужик веселый, языками, как выяснилось, владел неплохо и по постоялому двору, где оговорено было встретиться с майстером инквизитором, расхаживал не в медвежьей шкуре, а во вполне себе модном кафтане сдержанного красного цвета. Даже за поясом у него обнаружился не топор, а сабля на манер сарацинской, в богатых ножнах, но с потертой рукоятью, что выдавало боевое оружие.

– Майстер Гессе, - не столько спросил, сколько уточнил он, когда Курт подъехал к коновязи и слез с лошади. Сам боярин при этом стоял на крыльце, уперев руки в бока и поглядывая привычно-хозяйским взглядом на бытовую суету вокруг. Видно было, что это человек, привыкший к власти и к безоговорочному подчинению. Впрочем, Курту он руку подал без снисходительности или высокомерия.

– Он самый, - подтвердил Молот Ведьм, пристально всматриваясь в серо-стальные глаза боярина. Тот взгляда не отвел. Что-то шевельнулось на самом дне колодца воспоминаний, какие-то associationis... Ну да, точно: Арвид. И холодный цвет радужки, и светлые волосы, и тип лица. Курт постарался подавить неприятные ощущения - в конце концов, внешнее сходство и даже близкое родство с негодяем не делают человека неблагонадежным a priori .

Боярин довольно хмыкнул и приглашающе махнул рукой, будто постоялый двор принадлежал ему самому.

– Проходите, располагайтесь. Сегодня еще отдыхаем, завтра с утра в путь тронемся. А путь неблизкий. Местами опасный. Но по вам вижу - вы опасностей не бежите. Да и о подвигах ваших слышать доводилось.

– Легенды частенько врут, - привычно отрекся от незаслуженной славы майстер инквизитор, проходя в зал и устраиваясь за самым чистым из столов. Боярин сел напротив и привычным жестом махнул трактирщику. Тот довольно шустро и с видимым удовольствием приволок пару кружек пива и разной мясной закуски - видимо, новгородцы обитали у него уже давно, платили не скупясь и вели себя вполне прилично.

– А не скажите, майстер Гессе, - Фолар отхлебнул и отер пшеничного цвета усы.
– Людская молва, она как сито: муку веет, шелуха в отброс.

– Вам же знакомо выражение про дитя и купель?
– парировал Курт, вгрызаясь в куриную ножку. Боярин кивнул, усмехнувшись, и процитировал:

– 'Не стоит выплескивать из ванны с грязной водой и самого ребенка '. Хотите сказать, что в тех историях, что ходят о вас по свету, 'ребенок' отсутствует, а в наличии только 'грязная вода'?

– Скажем так, 'ребенка' не 'отмыли' до конца, - улыбнулся в ответ Молот Ведьм. Собеседник ему определенно нравился. Чем-то он располагал к себе, несмотря на сходство с когда-то упокоенным стригом.

– И то верно. Сито, оно же тоже с прорехами бывает. Но хлеб от этого хуже не становится - наоборот, один знахарь в моей родовой деревне советовал добавлять в опару немного отрубей. От того кишкам польза, так он утверждал. Я пробовал, кстати - вкусно.

– Сами хлеб печете?
– сделал вид, что изумился Курт. Фолар рассмеялся.

– А я не похож на пекаря? Нет, в наших краях мужчина и крестьянствует, и воюет, и по дереву работать должен уметь, и на охоту ходить. Так-то, конечно, есть и дворня, и хозяйством обычно жена занимается...

– К вопросу о женах, - аккуратно вклинился Гессе.
– Мне так и не сказали, в чем проблема.

Это было чистейшей правдой. Знаменитый на всю Империю (и, как выяснилось, далеко за ее пределами) следователь Конгрегации первого ранга с особыми полномочиями битый час пытался расколоть собственное начальство. В ход пошли все допустимые в той ситуации приемы: вопросы прямые, вопросы окольные, лесть, шантаж, угрозы - ну, насколько можно было угрожать мессиру Сфорце в принципе. Бруно в ответ только укоризненно вздыхал, а Его Преосвященство ехидно ухмылялся и предлагал смирить нетерпение: "На месте узнаешь". До "места" снедаемый любопытством дознаватель решил не ждать...

Боярин посмурнел.

– Не могу о том говорить, майстер инквизитор. Князь строго наказал - ни слова до вашего прибытия. Клятву я принес, на Писании слово давал.

– К слову, вы же крещеный?
– уточнил Курт. Собеседник кивнул.
– А как вы сами относитесь к тому же деревенскому знахарю? И как in principium у вас дело обстоит с...

– С колдунами да ведьмами?
– подсказал боярин.
– Да нормально, нешто. Ежели потраву на скот не наводят, людей не травят, нечисть всякую на крестьян не науськивают, так и не трогаем. Архиепископ, конечно, зубами скрипит и требует гнать всех волхвующих да чудодействующих взашей. Но князь, с господским советом посовещавшись, повелел так: кто крест православный поцелует, крещение примет да клятву даст не вредить люду христианскому - тех и не трогать совсем. За остальными же следить пристально, но без причины не обижать.