Девушка чувствовала, что Джепет разрывает любопытство и страх. Но Джепет ничего больше не сказала: эта малышка понимала, что есть вещи, о которых лучше не спрашивать. Во дворце Ра дети рано понимали это.

Тут обе увидели, что в спальне опять стало темно – Врата погасли. Сегодняшняя партия каторжников была отправлена.

Хат осознала, что думает – будто то, что она только что наблюдала, могло происходить не в первый раз. Хотя она ведь все время здесь – как же она не видела переправы через Врата раньше?

Очень просто. Хат могла быть в другой половине пирамиды; наконец, она могла спать, когда происходила переправа… или же это делалось днем, когда движение людей было привычным, а огонь Врат блекнул в сиянии настоящего светила. А первые жертвы могли и не сопротивляться, потому что не понимали, на что идут…

Не может быть. У нее на глазах творились такие злодеяния, а она ничего не видела, не понимала. Хотя – не видела же она, что делается в ее деревне.

– Первая? – испуганно позвала ее Джепет.

– Идем спать, - с тяжелым вздохом сказала Хат.

Они легли, и девочка молчала так долго, что Хат решила, будто маленькая жрица уснула – сама она не могла уснуть. Но когда усталость все-таки начала брать свое, Джепет тихонько окликнула учительницу.

– Первая!

Хат повернулась к ней, свесив голову с ложа.

– Что?

– Первая, я боюсь, что это плохо, - прошептала Джепет. Так искренне, что Хат почувствовала себя нижайшей из предательниц. Разве она сама не способствовала мучениям своих сородичей?

– Бог знает лучше, Джепет, - сухо прошептала девушка в ответ. – Спи. Все хорошо.

“Зачем же ему это нужно?..”

И вдруг Хат почувствовала уверенность: когда-нибудь она сама пройдет через Звездные Врата и попадет туда, куда мимо нее только что силой прогнали других детей Та Кемет. Иначе и быть не может. Это ее долг… и судьба.

– Спи, Джепет, - повторила Хат.

Джепет уже спала - на личике было недоумение… и облегчение: Джепет была еще достаточно мала, чтобы верить, что все как-нибудь само образуется. Что “бог знает лучше”. Что ж – безусловно, знает: он знает, как лучше для него. Все, что делается в Та Кемет, делается для Ра.

Конечно, и раньше люди полагали, что так и следует служить богам – благим и жестоким; но это было до того, как Ра сошел на землю и принял облик человека, чтобы самолично и неустанно требовать себе жертвы. Именно в такого бога люди всегда верили – но, как оказалось, именно такого бога они себе меньше всего хотели.

“Что мне делать? Что я могу сделать? Ничего – только погибнуть напрасно”.

Но и не напрасно погибать Хат не хотелось, как не хотелось этого никому из людей, покорившихся Ра. Она была еще так молода. А что с ней будет, когда она состарится… и бог перестанет желать ее?

Может быть, тогда ее убьют. Или поручат ей новых детей, из которых она должна будет воспитывать новых рабов, готовых выполнить любой приказ своего бога.

“Нет, этого не будет… никогда…”

Хат наконец уснула – ресницы были мокры от непролитых слез. Расплакаться она себе не позволила, чтобы не напугать Джепет. Пусть малышка спит спокойно, пока может.

На другое утро именно Джепет разбудила ее, как ни странно – дети были намного лучше вышколены, чем их наставница.

– Вставай, Первая! Мы опоздаем на урок!

– А будет урок? – спросила Хат, садясь. Почему-то их обычные занятия казались нелепейшими рядом с тем, что происходило за стенами пирамиды. Хат чувствовала себя одной из игрушек бога, которые ему нужны, чтобы скрашивать досуг, и которые так и содержатся – оберегаемые от всего, что может изменить их в ненужную сторону.

– Конечно, урок будет! – сказала Джепет. – Идем! Или Ра рассердится!

“Едва ли… он сейчас должен быть озабочен тем, как переправились его каторжники и как идут работы по ту сторону Врат”, - подумала Хат. Она сама не знала, кто ей внушил мысль насчет работ “по ту сторону”: никто и никогда при ней не произносил никаких слов, которые прояснили бы назначение Врат и положение дел в небесном царстве бога.

“Я должна узнать, что там делается, непременно. Или все уже знают, одна я в неведении? Может быть, Метен?..”

– Идем, Джепет.

Хат одернула измятое платье и подтолкнула девочку к выходу. Если сейчас бог обратит внимание на ее леность или непокорство, это будет совсем некстати.

Несколько дней все шло спокойно – бог никому не показывался, и это означало, как шептали друг другу слуги, что Ра покоится в саркофаге. Хат, как и всем, очень хотелось узнать, почему бог так нуждается в этом устройстве, в чем заключается его сила; но, как и остальные домашние рабы Ра, она не смела об этом спрашивать.