Матфей бен-Феофил быстрым движением распахнул занавесь и переступил роковой порог. Окадив Святая Святых, он поставил кадильницу на неотёсанный камень, составлявший всё её убранство, и возвратился, чтобы взять от своего ассистента сосуд с кровью тельца и окропить ею Святая Святых. Он исполнил этот обряд, кропя пальцем один раз вверх и семь раз вниз.

Теперь дошла очередь до козлищ. Предназначенного Богу первосвященник заклал у подножия алтаря и его кровью окропил обитель Бога, а предназначенного злому духу послал в пустыню.

Толпа любопытных отправилась вместе с храмовым служителем, чтобы присутствовать при свержении козла в пропасть и быть очевидцами чуда, которое заключалось в следующем: если Израилю предстоял счастливый год, то алые ленты на рогах животного должны были изменить свой цвет на белый.

Отправив козла, первосвященник громко прочёл народу из книг Моисея текст, относящийся к этому обряду, а затем в последний раз вошёл в Святая Святых — взять остававшуюся там кадильницу и окадить народ её священным дымом. Потом он затеплил семиветвенный светильник и совершил омовение рук и ног.

Во время свершения этих обрядов народ с суеверным любопытством следил глазами за всем происходившим, и в храме царила глубокая тишина. Когда же первосвященник в последний раз благополучно возвратился из Святая Святых, народ встретил его ликующими криками, и робкое молчание сменилось шумным говором толпы.

Теперь многие, особенно женщины, утомлённые продолжительной службой, оставили внутренние дворы, чтобы подышать свежим воздухом под аркадами и галереями южного двора. Здесь собралась многочисленная публика, состоящая преимущественно из молодёжи, которая пользовалась случаем для устройства своих сердечных дел.

В числе прочих и юный бен-Даниил направился туда, где развевались воздушные покрывала иерусалимских красавиц. Он встретил Фамарь в обществе дочерей Симона бен-Гамалиила. Дамаскинец, как неопытный новичок, остановился поодаль и с завистью смотрел на счастливцев, разговаривавших с Фамарью. Хорошенькая сестра Веньямина, смеясь, кокетничала, искусно маневрируя покрывалом, и дарила своих поклонников огненными взглядами.

Чувство ревности вспыхнуло в сердце юноши. Фамарь не могла его не заметить, а между тем она ни разу не обратила на него внимания, очевидно, увлёкшись разговором с каким-то сионским франтом. Бен-Даниилу сделалось вдруг досадно, что он так глупо стоит тут, прячась за колонну, точно вор, и украдкой любуется этой пустой, тщеславной девчонкой. Он круто повернулся и быстро пошёл по направлению к верхней террасе.

По мраморным ступеням восточных ворот спускался ему навстречу Веньямин, оживлённо разговаривая с тремя молодыми людьми, учениками массоры. Увидев Марка, саддукей махнул ему рукой.

— А я тебя искал: думал, ты в проходе Хель поджидаешь сестру.

— Бат-Симон там в обществе своих знакомых! — с напускным равнодушием ответил бен-Даниил, указывая на колоннаду галереи.

— A-а!.. Ну так она отправится с нами домой. Девушки спешат заблаговременно занять места на Ксистосе, чтобы видеть обратное шествие первосвященника, а мы, друг Марк, пойдём своей дорогой. Этот мошенник Абнер вчера забыл прислать мне вино, купленное мною. Вот мы и заглянем к нему по пути.

Веньямин разгладил бороду и полувопросительно взглянул на трёх юношей.

— А что, уважаемый Веньямин бен-Симон, ты уж пробовал то вино, которое купил у Абнера?.. — лукаво спросил один из них, Филипп из Румы галилейской; другой был его старший брат Натира, а третий, малый громадного роста и неимоверной силы, Элиезер бен-Самаиос из Сааба в Галилее.

При вопросе Филиппа Веньямин с ужасом вспомнил, что совершенно положился на слово Абнера и заплатил ему часть денег вперёд, даже не зная толком названия купленного вина. Между тем хозяин «Колодца Иакова» не отличался добросовестностью, и Веньямин увидел своё спасение только в поддержке Друзей.

— Э, я почти не пью вина, — отвечал он, — а держу его в доме больше для гостей. Получив весть, что ко мне едет на побывку вот этот дорогой гость, я заказал Абнеру доставить мне запас хороших вин ко дню праздника и дал ему задаток, а он до сих пор что-то медлит, — с беспокойством добавил Веньямин.

— Ну, это к счастью, что он не прислал тебе вина, — заметил Филипп. — Я знаю Абнера, это такая бестия! Вот что, почтенный бен-Симон, пойдём-ка вместе к трактирщику, попробуем сначала заказанных тобою вин, и если они окажутся плохими, то Элиезер расправится по-своему со старой лисицей. Он вытрясет из него твой задаток!

— Сделай милость, сделай милость! — поклонился Веньямин Филиппу, бросая умоляющий взгляд на верзилу Элиезера, который добродушно улыбался, очевидно, польщённый предложенной ему ролью.

Они весело двинулись всей гурьбой. У Марка стало вдруг легко на душе. Понимая замысел Филиппа, он предвидел, что поход на Абнера закончится хорошей выпивкой. Вот и отлично: за пренебрежение он отплатит Фамари пренебрежением! Пусть она ждёт его дома с трапезой. Он предпочёл компанию лихих товарищей её обществу!