Отсутствие централизации в организации разведки, конечно, являлось отрицательной стороной этого дела. В последнее время нахождения армии на позициях у Шахе, в штабе III армии были получены негласные сведения о том, что практичные китайцы создали в Мукдене собственное центральное бюро сведений о японцах, из которого получали сведения и агенты штаба III армии. Этим устранялась возможность взаимной проверки агентов и одно и то же сведение продавалось в различные русские разведывательные организации. Надо полагать, что в таком бюро некоторые сведения фабриковались при участии японцев.

Определить общее число работавших для III армии агентов всех видов и наименований, а также количество ценных донесений за этот период, не представляется возможным, так как соответствующие дела штаба армии при отступлении от Мукдена были утеряны.

Вследствие неожиданности и спешности этого отступления, вся организация агентурной разведки разрушилась, так как агенты принадлежали к местному населению. Только с остановкою армии на Сыпингайских позициях и с прибытием штаба армии в дер. Чанцзвацзы, т. е. около 16 марта 1905 года, началось вновь налаживание агентурной разведки.

Расположение штаба армии в уединенной деревне, удаленной от крупных центров, делало выбор и отыскание агентов крайне трудным.

К этому нужно еще прибавить, что и желающих заняться этим делом после мукденской катастрофы было очень мало.

Престиж японцев поднялся, а русских пал. Все население ждало, что с минуты на минуту русские отойдут далее к северу, и поэтому предполагалось, что за каждую услугу, оказанную русским, японцы, по принятому ими правилу, жестоко отомстят.

Переводчики штаба армии из студентов Восточного института имели недостаточный навык в разговорном языке, не знали многих терминов и являлись малоопытными в отношении с китайцами.

На случай дальнейшего отхода III армии к северу, в наиболее важных населенных пунктах необходимо было подготовить агентурную сеть заранее, дабы не повторилось положение какое было после Мукдена, когда во вновь занятом противником районе не осталось ни одного агента русской разведки.

И здесь вербовка агентов для высылки их в район расположения противника была поручена уже упомянутому выше чиновнику-китайцу. Вербовку он производил среди местных сельских грамотных жителей, а частью отыскивал агентов в ближайших к расположению штаба армии городах. Подавляющее большинство завербованных агентов работало из-за денег и лишь несколько человек, которыми руководило чувство мести за насилия, причиненные японцами их родным, была добровольцами.

По явке в штаб каждый агент ознакамливался старшим адъютантом, через переводчика, с приемами тайной разведки и с различными военными приметами, касавшимися способа узнать ту или другую часть. Все это производилось наскоро и в общих чертах.

Как только агент хоть немного усваивал нужные сведения, ему ставилась известная задача и он высылался в район расположения пр-ка.

Каждому высылаемому давалось удостоверение за подписью старшего адъютанта, с приложением гербовой печати. Удостоверение выдавалось на строго определенный срок, соответственно расстоянию, которое агент должен был пройти. В удостоверении указывалось, что агент имеет право пройти в сторону противника и обратно только по одному разу, а сам он предупреждался, что может идти только по указанному ему маршруту, так как на других пунктах удостоверение было недействительным.

Этой оговоркой надеялись избежать передачи удостоверения японской контрразведке, которая могла бы их использовать в своих целях.

Фамилия агента записывалась при отправлении в особую книгу; в ней же отмечалась поставленная ему задача, время высылки, а также приблизительный срок его возвращения.

На путевые расходы каждому агенту выдавалось по 50 коп. в сутки.

Строго определенного жалованья агентам не назначалось, так как опыт показал, что при таком способе оплаты ни один агент более или менее добросовестно не служил. Хотя бы условной добросовестности можно было достигнуть только системой выдачи наградных, увеличивая постепенно размер их, в зависимости от ценности доставленных сведений.

Агенты-ходоки высылались обыкновенно сериями по известным маршрутам серия за серией с промежутком в 2–3 дня. Делалось это, с одной стороны, для того, чтобы "вести разведку непрерывно", а с другой, чтобы иметь "возможность проверять работу одних агентов работой других".

Каждый агент обязывался принести из какого-либо пункта своего маршрута (обыкновенно — конечного и наиболее интересного) какое-либо вещественное доказательство своего пребывания в этом пункте. Такой мерой русская разведка надеялась хоть отчасти гарантировать себя в том, что агент был именно там, куда его посылала.

Из числа завербованных агентов некоторые стали после месячной работы более осмысленно относиться к выполнению поставленных им задач. Они приносили все, что могло дать хоть какую-нибудь возможность напасть на след группировки сил противника. Часто приносились письма, конверты, бандероли газет, бирки с ружей, части одежды с штемпелем части и пр.

Штаб III армии в то время верил в возможность нападения японцев со стороны Монголии и очень сильно этого опасался.

Поэтому для наблюдения за Монголией была создана специальная агентурная организация, во главе с офицером пограничной стражи, знавшим китайский язык. По словам авторов "отчета", этот офицер давал довольно сносные сведения о передвижениях японских разъездов поблизости от монгольской границы.