Линья переключалась между десятками визуальных данных от дронов, одновременно изучая информацию из нескольких источников. Скитарии Дахана организованно отступали, обеспечивая друг другу защиту от превосходящих сил врага при помощи взаимной поддержки передвижными стенами щитов. Плато заполнили тысячи ледяных существ, сверкавшее воинство, восставшее из кристаллических пород планеты. Большинство смертных армий, сражавшихся против такого многочисленного врага, были бы уже разбиты, смяты и вырезаны, когда в панике бежали бы с поля боя.

Скитарии не были похожи на смертную армию. Храбрость перед лицом превосходящего врага, хладнокровие и непререкаемая дисциплина позволяли им продолжать сражаться. Линья видела Дахана в центре самого тяжёлого боя, он отражал вражеские атаки, которые могли помешать отступлению.

Линье не нравился Дахан, но она не могла не восхититься его упорством и преданностью своим воинам.

Одна трансляция привлекла её внимание, и она с недоверием увеличила масштаб.

Робаут Сюркуф находился в эпицентре битвы, грав-сани рывками удирали с поля боя, а двигатель объяло пламя. То, что им удалось так далеко отступить, было чудом Омниссии, но Линья видела, что духу-машине осталось недолго. Сотни кристаллических существ окружали их и по её оценке даже с Чёрными Храмовниками они продержатся меньше минуты.

— Магос Азурамаджелли, — произнесла Линья. — Загрузите изменение курса.

— Ясно.

— Магос Криптаэстрекс, разверните стыковочный захват.

— Слишком далеко, — возразил модератус Марко Коскинен. — Мы не сможем сделать это.

+ Сохраняй веру, + велел Зимнее Солнце. + Я знаю этот титан. Я знаю на что он способен. +

— Как и я, принцепс, но расселина в леднике слишком широка для нас, — упорствовал Коскинен, получая план «Владыки войны» из манифольда. Трёхмерное схематичное изображение возвышавшегося бога-машины появилось на центральном экране командного мостика, медленно вращаясь в окружении потоков данных о допустимых отклонениях и мощности. — Мы должны подождать, пока мост очистится.

Хотя у принцепса Люта не было никакой необходимости — как и смертных глаз — изучать схему, его морщинистое напоминавшее приведение тело проплыло в молочно-серой жидкости амниотического бака и прижалось к бронестеклу. Серебряные кабели, подключённые к обрезанной талии, и позвоночные имплантаты тянулись из спины, словно вставшая дыбом шерсть разбуженного волка.

+ Схемы для схол +, сказал Зимнее Солнце. + Мы на войне, Коскинен. «Лупа Капиталина» не ждёт. +

— Гирдрит, поддержи меня, — попросил Коскинен.

— Принцепс, — произнесла магос Гирдрит с возвышения в задней части мостика. — Я всегда внимаю вашей ниспосланной Омниссией мудрости, но вынуждена согласиться с модератусом Коскиненом. Как только «Табуларий» и техника сопровождения пройдут, мы сможем…

+ Воины Механикус умирают, + прорычал Лют. + Мы можем спасти их от тварей. +

— Мой принцепс, — продолжал Коскинен, нахмурившись, потому что на мгновение в манифольде замерцали призрачные изображения. — Даже если вы правы и у нас получится, нет никаких данных, что земля на той стороне достаточно прочна и выдержит наш вес. Мы…

— Ты сомневаешься, когда принцепс отдаёт тебе приказ? — резко произнёс Йоаким Бальдур с поста модератуса напротив Коскинена. Он покачал головой. — Не удивительно, что Лунная Синь бросил вызов альфе.

Йоаким Бальдур служил модератусом-примусом на «Канис Ульфрика», но был переведён на «Лупу Капиталину» после смерти Ларса Ростена. Он был «Разбойником» до мозга костей, что делало его воинственным и в лучшие времена, но служба на титане, который едва не убил его принцепса, только заострила злобный язык. Полученные на «Канис Ульфрика» ожоги зажили, но всё ещё было видно, что кожа вокруг глаз и ушей искусственная.

— Ты из экипажа «Разбойника», — огрызнулся Коскинен, нервы которого — сильно потрёпанные постоянными придирками Бальдура и явным нежеланием служить на «Лупе Капиталине» — наконец сдали. — Что, чёрт возьми, ты вообще можешь знать об этом титане?

+ Молчать! «Лупа Капиталина» в ярости, + произнёс принцепс Лют. + Вы что не чувствуете её ярость в манифольде? +

— Нет, принцепс, — ответил Коскинен, увеличивая мощность двигательных систем и стараясь не думать об увиденном в манифольде. «Лупа Капиталина» устремилась на боевой скорости к расселине. Шаги были широкими, «Владыка войны» двигался быстрее, чем следовало на ледяной поверхности. Коскинен услышал, как Гирдрит зашептала молитву Богу Машине, когда впереди разверзлась пропасть.

Сердце Коскинена сжалось от открывшегося вида, он костями чувствовал, что расселина слишком широкая и невозможно глубокая, чтобы они выжили, если упадут в бездонные глубины. «Владыка войны» ускорил шаг, титан не двигался так быстро уже несколько месяцев, могучие ноги врезались в землю и выбрасывали огромные куски камней и льда.

Они почти бежали, что и в лучшие времена представлялось опасным для такой высокой машины, но им нужна была вся кинетическая скорость, которую они могли получить. Возможно, только это спасёт их от падения в расселину, поэтому Коскинен перенаправил всю до последней капли энергию от пустотных щитов и вспомогательных систем, о которых успел вспомнить, на стабилизирующие механизмы гироскопа в центре огромной машины.