Многие из этих конфликтующих между собой течений сливались в весомый груз и ярмом ложились на плечи Джона Нотта. Рапорты Левина рассматривались как документы, могущие служить образцом политико-военных взаимоотношений. Стремлением авторов отчетов являлось доведение до сведения вышестоящих лиц определенных данных и, безусловно, информации о риске, но одновременно преследовалась и цель вселить в них уверенность. Если какие-то обстоятельства выглядели сомнительно, премьер-министр не уставала переспрашивать вновь и вновь: «А вы уверены, что справитесь с этим?» Левин отвечал с выигрышной миной того, кто знает дело и умеет убедить окружающих: «Да, премьер-министр». В начале истории похода оперативного соединения среди членов как военного, так и полного кабинета бытовало мнение, что, если ВМС придется драться, победа будет достигнута легко. В результате, когда начальники штабов впервые предстали с докладами перед военным кабинетом в Министерстве обороны через неделю после выхода в море оперативного соединения, министры были просто обескуражены предостережениями в отношении возможного ущерба и потерь, известиями о силе аргентинского военно-морского флота и в особенности расчетами на предполагаемый 50-процентный урон у «Си Харриеров». Новости на совещании вполне можно назвать отрезвляющими, если не подавляющими. По иронии судьбы, как раз таки считавшиеся «голубями» Уайтлоу и Пим, опираясь на свой прошлый военный опыт, заверили коллег, что не все действительно обстоит так плохо, ибо начальники штабов всегда настроены мрачно перед сражениями.

Изначальная скрытая уверенность военного кабинета в своих силах, несомненно, сыграла роль в первом ответе Британии Хэйгу и его миссии. 8 апреля Хэйг привез с собой только три темы, долженствующие стать доминантой всей переговорной фазы: отвод войск обеими сторонами, переходное управление и долгосрочное урегулирование. Последний пункт заимствовал оптом и в розницу ряд замыслов из многочисленных переговоров по Фолклендским островам в прошлом. Американцы совершенно откровенно не понимали сути британской позиции, что вызывало беспокойство в Лондоне.

Для начала команду Хэйга ввел в курс дела Пим в Министерстве иностранных дел. Затем, в 6 часов вечера, они пересекли Даунинг-стрит для встречи с миссис Тэтчер. Затем был дан рабочий обед, на котором среди прочих присутствовали Нотт, Левин и Акленд. Если миссис Тэтчер показалась американцам театрально бескомпромиссным политиком, — безусловно, куда в большей степени, нежели Министерство иностранных дел, — то британцы со своей стороны сочли американский подход несогласованным. В более широких обменах мнениями, в том числе и сразу после обеда, Хэйг проявил излишнюю неуклюжесть своим нажимом на обстоятельство нежелания Америки допустить ссоры двух союзников и войны между ними, а также настойчивыми просьбами к Британии предоставить ему пространство для маневра. В несколько более приватной обстановке — особенно в разговорах непосредственно с миссис Тэтчер — он намекал на обязанность говорить жестко, дабы произвести впечатление на аргентинцев и, похоже, заодно и на собственную команду.

Ответ военного кабинета не допускал сомнений. Страна готова к возвращению за стол переговоров, как только Аргентина начнет уважать требования резолюции 502. Между тем Британия настаивала на своих правах в соответствии со статьей 51 устава ООН. Со своей стороны британцы старались утопить Хэйга в подробностях ужасов зимы в Южной Атлантике и разговорами о том, что надо спешить. В ту ночь он отправился спать, сокрушенный неприступностью британских позиций, в чем признался американскому послу в ходе сделанной по пути остановки в Бразилии.

Только прибыв в Буэнос-Айрес, команда Хэйга осознала весь размах стоявшей перед ней задачи. Огромные толпы манифестантов, созванных с тактическим расчетом оппозиционными газетами, заполняли Пласа-де-Майо. Броские заголовки, транспаранты и «настенная живопись» — все кричали взахлеб: «Смерть свинье Маргарет!» и «Прощай, королева, да здравствует Аргентина». Плакаты изображали миссис Тэтчер с черной пиратской повязкой на глазу. Длинные языки на улицах соревновались друг с другом в пошлой остроте шуток в отношении ее пола. Из динамиков радиоприемников и с телевизионных экранов потоком лилась пропаганда, прерывавшая плановые программы действующими на подсознание сообщениями: «Мальвинские острова — наши». В определенный момент Хэйгу пришлось выбираться из президентского Каса-Росада на вертолете, дабы избежать контакта с толпами снаружи.

Хэйгу пришлось убедиться в наличии и у Галтьери благоразумия не намного большего, чем у толпы. Хунта, совершенно очевидно, оторопела от быстроты и силы военной реакции со стороны британцев. Но правители Аргентины не желали поверить, что это не просто блеф. Раньше они склонялись перед выводами оказавшейся неточной дипломатической разведки, а теперь не желали открыть глаза перед правдоподобными военными прогнозами. Сколько бы государственный секретарь США ни убеждал членов хунты, что британцы вовсе не собираются шутить, все без толку — ему не верили.

Хэйг потратил четыре часа на беседу с Коста Мендесом и дважды встречался с Галтьери, в процессе чего американцы испытали сначала некое благоговение, а потом и тревогу в отношении объемов поглощаемого президентом виски. Хэйг увез с собой нечто не намного большее впечатления, создавшегося в результате общения с Коста Мендесом, что аргентинцы могут отвести войска в обмен на отход британцев при условии некоего символического изменения статуса островов. Аргентинцы понимали, что британцы вряд ли согласятся уступить суверенитет до переговоров, но непременно хотели видеть свой флаг развевающимся над Фолклендскими островами.

Такая внешняя готовность проявлять гибкость дала Хэйгу возможность построить первый фрагмент будущего здания. Если бы в данное время он только нашел способ оттянуть решение вопроса суверенитета, то оставалось лишь придумать пристойную аргументацию для вывода аргентинских войск, чтобы те не выглядели проигравшими, а заодно объяснить разворот британской армады без риска создать в Британии впечатление, будто Буэнос-Айрес нажил на агрессии дивиденды. Иначе говоря, перед новым стартом долгосрочных переговоров на приемлемых для обеих сторон основах Хэйгу пришлось бы создать временную администрацию Фолклендских островов. Задача эта, на первый взгляд такая прямая и незатейливая, как-то ускользала от умов всех прочих посредников по Фолклендам. Вновь и вновь поднимал голову момент долгосрочного суверенитета. Между тем американцы не улавливали и истинного желания обоих спорщиков отвратить надвигающуюся военную грозу. «Как два подростка, которых распирает желание подраться, — высказался один из помощников Хэйга, — они не разойдутся до тех пор, пока не брызнет кровь».