Я говорил предельно тихо, склонившись к самому ее уху. Одна моя рука все еще лежала на ее плече, вторая – на лбу, не позволяя делать резких движений. Но Белла, кажется, уже вернула себе контроль над эмоциями, по крайней мере, частично. Ее кровь сильно отвлекала, но я сосредоточился на ее учащенном дыхании, на зашкаливающем пульсе – больше ста двадцати – и на неестественно расширенных зрачках.

— Можете ехать, — сказал я парамедикам, убедившись, что успокоительное начало действовать.

— Уверены, доктор Каллен? – с сомнением в голосе уточнил тот, который все еще держал Беллу за правую руку.

— Да, идите, — я поймал на себе удивленный взгляд Кейт, но я точно знал, что справлюсь. Фельдшер неуверенно отпустил руку нашей пациентки, в любой момент готовый снова ее усмирять, но Белла лишь тяжело вздохнула, и я заметил большую прозрачную каплю, потекшую по ее виску и смешивающуюся с кровью. Потом еще одну. Ее била крупная дрожь.

Но едва дверь за ребятами закрылась, Белла снова попыталась встать. Я терпеливо удержал ее за плечи и жестом велел оставаться в стороне Кейт, которая уже торопилась мне на помощь.

— Вы обещали, что я смогу уйти! – возмутилась Белла, вновь срываясь на крик.

Я склонился над ней так, чтобы она могла хорошо видеть мое лицо.

— Посмотри на меня, — негромко и предельно спокойно скомандовал я.

Белла взбрыкнулась, пытаясь отстраниться. Она вела себя как натуральный ребенок.

— Изабелла, посмотри мне в глаза, — вновь сказал я с той же интонацией. На этот раз она не смогла проигнорировать, замерла на миг и мы с ней встретились взглядами. – Все будет хорошо, Белла. – Она судорожно вздохнула. Кровь продолжала течь по ее виску. – Доверься мне.

Я чувствовал, какой ответ вертится у нее на языке, но она не посмела сказать «нет». Она лишь подавилась собственными слезами и снова бессильно захныкала.

— Кейт, Эрика, я справлюсь сам, вы лучше идите. Если что, я позову.

Медсестры ушли, недоверчиво нахмурившись. Но они, впрочем, знали о нашем с Беллой будущем родстве, поэтому не сильно удивились. Когда я убедился, что они действительно ушли и не собираются подслушивать за дверью, я спросил:

— Почему ты хочешь уйти, Белла?

Я быстро обошел ее, намереваясь поставить систему для капельницы именно на правую руку. Я помнил, что на левой у нее еще не до конца зажившая рана от абсцесса.

— Я не хочу быть здесь, — сказала она, вновь пытаясь подняться. Я ее удержал и пристально посмотрел в глаза, пытаясь понять, насколько она вообще адекватна, а заодно напоминая о своей просьбе. Я достал фонарик и посветил в глаза – зрачки реагировали на свет очень медленно.

— Полежи, — попросил я, и, убедившись, что вставать она не собирается, отошел на миг, чтобы взять ножницы. – Представляешь себе, как отреагирует Эдвард? – попытался я отвлечь ее внимание, одновременно разрезая правый рукав.

— Плевала я на Эдварда и его реакцию, — неожиданно резко отреагировала она. Неужели мои догадки были верны, и они действительно поссорились? Жаль… Она отдернула правую руку, не позволяя мне закончить начатое.

— Белла, — я осторожно взял ее за руку.

Если по-хорошему, то я не должен дожидаться ее разрешения. Я должен позвать Кейт и Эрику и силой поставить ей капельницу, загрузить успокоительным и наложить швы. Кровопотеря не так уж велика, но эта ее гиперактивность может оказать ей плохую услугу. Это может быть опасно для ее жизни, и эта ситуация не из тех, когда стоит прислушиваться к мнению пациента. Тем более, несовершеннолетнего…

— Карлайл, я прошу тебя, — взмолилась она, с силой прижимая руку к себе. – Просто отвези меня домой, со мной все будет в порядке, я обещаю.

Неужели она настолько боится уколов? Я это и раньше знал. Я помнил ту историю, которую рассказал мне Эдвард, про обморок на уроке биологии. Нет, ну в самом деле. Как же ей в детстве прививки делали?

— Ну и как, по-твоему, отреагирует Чарли, если я привезу тебя в таком виде? Белла, веди себя разумно. Я не знаю, чего ты так боишься… — в этот момент меня осенила догадка. О странном поведении, о том, что она не хочет показывать руки. – Но я даю тебе слово, что я сохраню врачебную тайну и никто ничего не узнает, что бы это ни было. Я не буду тебя упрекать ни в чем, просто позволь мне помочь.

С явной неохотой Белла расслабила руку и я, наконец, сумел разрезать рукав. Я был готов увидеть это, но все равно был потрясен. На сгибе локтевого сустава я увидел несколько серых точек на фоне темно-синего расплывшегося синяка – следы от неумелых инъекций.

— Это не то, что вы думаете, — пробормотала Белла.

Я хотел бы ей верить. Пусть расскажет мне свою историю, и я в нее поверю. Я разрезал второй рукав – но к левой руке было не подступиться – одна повязка закрывала дренаж для вытяжки гноя из абсцесса, вторая, более тугая, сдерживала кровь свежей раны.