— Думал, конечно, и об этом, но… — Словно каясь перед начальником, Назаров виновато пожал плечами: — Дай подумать.

Несколько раз затянувшись «беломориной» и, видимо, немного успокоившись, произнес не очень-то уверенно:

— Не знаю, конечно, то ли говорю, но один раз, когда у Сохатого на складе продуктами отоваривался, хмыря одного видел. Рюкзак у него с собой был, вместительный такой рюкзак, а в нем — сетка капроновая. Такая же, как ты у меня изъял, китайская. Я ее сразу приметил. Сам знаешь, китайского дерьма в продаже полно, но таких сеток днем с огнем не сыщешь, а тут вдруг — и у него, и у меня.

— Что за хмырь?

— Не знаю, Губченков нас не знакомил. Но рожа, должен сказать, паскудная. Он меня как увидел, сразу засобирался, рюкзак с той сеткой завязал и тут же отвалил. И все. Больше я его ни разу не видел.

Мотченко внимательно рассматривал Назарова, — не врет ли, желая заслужить снисхождение?

— Но ты хоть можешь сказать, из местных он, стожаровский, или все-таки пришлый?

И вновь Назаров виновато пожал плечами.

— Ну-у, я, конечно, не уверен, но думается, что все-таки пришлый…

Воспроизведя в памяти показания Назарова, Мотченко даже не заметил, как вертолет пошел на левый разворот, и, только когда машина круто накренилась, с силой потер начавшие слезиться от напряжения глаза. Однако, кроме наваливающейся на них тайги, ничего примечательного не увидел.

«А ведь прав, пожалуй, был Грязнов, — подумал он. — И в землянке той на пожарище браконьерил не кто иной, как Кургузый. Видать, Шаманин вычислил его каким-то образом, оттого и не сказал ничего ни летнабу, ни своим парашютистам. Боялся молвы стожаровской, что счеты с ним сводит из-за той же Маринки…»

— Гляди-ка, Афанасий Гаврилыч, — позвал пилот. — Да не туда. Вон, чуть левее.

Мотченко посмотрел в ту сторону, куда показывал командир машины, но, кроме очередного медведя, мелкой трусцой бежавшего к зарослям, ничего не увидел.

— Да ты внимательней… внимательней смотри, — тыкая пальцем в иллюминатор, кричал пилот. — Вишь, медведь ямку под бережком разрыл? То-то и оно. Видать, кто-то кетой и здесь балуется, а все внутренности в ямы зарывает, дабы рыбнадзор или милиция это место не оприходовали. Врубаешься?

Только теперь, приглядевшись внимательней, Мотченко увидел под берегом неглубокую яму, вокруг которой были разбросаны рыбьи потроха и головы.

Мотченко тут же попросил пилота:

— Сделай-ка небольшой кружок, может, его стоянку увидим.

Почти зависшая над водой машина дрогнула и, нагоняя воздушным потоком мелкие частые волны, устремилась вперед. После чего немного поднялась и уже на высоте ста метров сделала один круг, затем еще один.

Ни-че-го.

Неожиданно за спиной раздался голос сержанта Кокшина:

— Что, товарищ майор, нашли чего?

— Вроде того, — отозвался Мотченко и опять повернулся к командиру машины: — Посади-ка свою «стрекозу» вон там, — кивнул он на широкую поляну у самой кромки воды. — Попробуем этот берег прочесать.

— Слушаюсь, товарищ начальник! — гаркнул пилот, белозубо улыбаясь. — Может, к награде представишь. Все-таки, как писали когда-то в газетах, с риском для жизни, выполняя особо ответственное задание по задержанию особо опасных преступников, не щадя живота своего, они, простые труженики неба…

— Будет тебе, балабол, — отмахнулся Мотченко.

А сержант не удержался, чтобы не подкинуть милицейского юморка:

— Обязательно представят. И еще припишут — «Не проходите мимо». Знаешь, как на стенде около райотдела.

— Ну, сержант, и шутки же у тебя, — рассмеялся пилот, выводя вертолет на посадку. — Смотри, а то высажу с твоими шутками, придется в Стожары пехом шлепать.

— Прав таких нету, — попытался было развить эту тему сержант, однако Мотченко тут же осадил его взглядом. Нечего, мол, языком впустую молоть, когда дело надо делать.

Устало выпрямившись, он растер ладонью поясницу и вышел в салон, где нештатники уже собрали свои карты и теперь ждали команды майора. Около двери пристроился бортмеханик.

— Значит, так, ребята, — произнес Мотченко, прощупывая взглядом парней. — Вроде бы еще одного накололи. Так что прошу работать по инструкции и соблюдать предосторожность. Хотя бы по мере возможности.

— Что, можем забеременеть? — хихикнул плечистый блондин в заношенной куртке-ветровке.

— Насчет беременности не уверен, — принял шутку Мотченко, — а вот то, что он вооружен, в этом я не сомневаюсь. Задача, надеюсь, ясна? Повторять не надо?