Шрифт:
— Вот это были люди!
— А если бы нашли корабль, — опять вмешался Ану, — и оживили членов его экипажа, мы бы сказали: «Вот это будут люди!»
Юрий недоверчиво посмотрел на него, но смягчился и усмехнулся.
— До чего же все странно — прошлое, оказывается, может быть будущим, а будущее — прошлым. Все может перепутаться. А вот как распутать?…
Все трое замолкли, раздумывая о тех событиях, которые произошли и с ними и с теми, историю которых они только что услышали. Таинственно лучился блестками океан, горели яркие звезды, ворочались и посапывали Шарик и крокодил.
Внезапно Шарик проснулся, тревожно поставил уши торчком и застыл. Вслед за ним по каким-то своим законам тревогу уловил крокодил и тоже приподнял голову и прислушался.
Машина неслась над водой, почти прижимаясь к ней. Шарик приблизился к окну, заглянул в него и нетерпеливо, испуганно взвизгнул. Юрий обернулся.
— Ты чего?
Собака опять ткнулась носом в окно, к ней подполз крокодил. Оба они заглядывали в окно и ерзали.
— Послушайте, в океане что-то происходит… — сказал Юрий.
— Что тут может происходить — такая тишина и такой покой! — махнул рукой Вася. — Давайте лучше обсудим…
— Подожди! — властно остановил его Ану. — Мне тоже не нравится поведение крокодила.
Он взглянул в окно и вдруг вскрикнул.
Там, за окном, медленно и неотвратимо как бы набухал и поднимался ввысь темный горизонт. Это было необыкновенно, странно и, должно быть, поэтому страшно. Горизонт несся навстречу машине, растекался по сторонам и тянулся к недобро изменившимся, словно поблекшим звездам.
— Черный свет! — в ужасе шепнул Вася.
— Ерунда… — не совсем уверенно процедил сквозь зубы Юрий и тут только заметил, как крепко он вцепился в сиденье.
Машина тоже среагировала на приближение опасности. На ее пульте вспыхнула и пробежала россыпь огней-сигналов, потом они погасли.
Машина приостановила свой размеренный лёт и заплясала над волнами.
— Ану! — закричал Юрий и бросился к пульту.
Ану тоже наклонился над пультом. Его тонкие длинные пальцы неуверенно прошлись по кнопкам и тумблерам, но нигде не остановились. Он не знал, что нужно предпринять в таком случае. У него не было роботов, с помощью которых он решал все сложные вопросы. И он растерялся.
Горизонт уже поднялся вверх — беззвучный и могучий — и заслонил собой сияющие в вышине звезды. Черная, неотвратимая, матово поблескивающая стена неслась на везделет, и теперь требовались мгновения, чтобы спастись от нее.
Но этих мгновений не нашлось. Машина ударилась об упругую черную стену и запрокинулась. Соскользнули со своего заднего сиденья крокодил и с испугу заскуливший Шарик. Ребята повалились друг на друга. И длинные смуглые пальцы Ану невольно, чтобы уцепиться хоть за что-нибудь и удержаться, прошлись по всему пульту.
С этого мгновения все пошло кувырком.
Черная неотвратимая стена навалилась на машину, поглотила ее и стала швырять из стороны в сторону. Сквозь прозрачные стекла и верх машины было видно, как мимо проносятся какие-то странные светящиеся предметы. Иногда о стенки что-то стукалось и билось.
Разобраться в том, что происходит и куда летит кувыркающаяся машина, не представлялось никакой возможности. Люди, Шарик и крокодил то сталкивались, то разлетались в разные стороны, то опять сплетались клубком. Сколько длилось это беспорядочное падение, так никто никогда и не установил — не до этого было.
Постепенно машина выровнялась.
II
Поначалу никто не понял, где они находятся и что с ними происходит. За окном была жуткая фосфоресцирующая темнота.
Первым догадался Юрий:
— А ведь мы идем ко дну…
И в самом деле, машина не спеша, но неукоснительно скользила в этой жуткой черноте вниз и вниз. Чернота вокруг становилась все плотней и нестерпимей. Океанская вода казалась плотной и маслянистой.
— Похоже… — глубокомысленно протянул Вася и вдруг стал зевать — неудержимо и сладко.
В перерывах между зевками он судорожно глотал воздух и пытался что-то сказать, но произнести ничего не мог.
— Тебе плохо? — бросился к товарищу Юрий.
Вася пожал плечами, хотел было что-то сказать, но вместо этого промычал нечто несуразное и развел руками.
Шарик подполз к нему по сиденью, обнюхал и из сочувствия лизнул Васю в щеку. Наверное, вкус щеки ему не понравился и, возможно, даже испугал его, потому что Шарик задрал мохнатую морду и стал тихонько и безнадежно скулить.