Шрифт:
Она наблюдала за всем, его бедра вращались, подаваясь вперед, мускулы живота напрягались. Это пьянило ее: чувство власти, что она и она одна делала с ним это, подводила все ближе к краю. Он был мужчиной, сильным, агрессивным мужчиной… и сейчас был в ее власти.
И это заводило.
— Дай мне свои губы, — прорычал он, поднимая ее подбородок.
Он целовал ее жестко, без извинений, а его пах двигался все быстрее в ее хватке. Он пах свежим табаком и дикостью, и как бы она ни хотела на все сто процентов осознавать происходящее, вскоре ее тоже унесло.
А потом он кончил, выкрикивая ее имя, прикусив ее нижнюю губу.
В этот раз не было ничего быстрого и легкого. Отчаянно, по-животному. Его эрекция содрогалась в ее хватке, из члена вырывались горячие струи.
И ей это нравилось.
Он дышал как товарный поезд, тело было таким же горячим, как и эрекция. И все же, казалось, он еще не закончил.
Скорее испробовал закуску перед основной трапезой.
Когда Джим поднял голову, его глаза все еще горели. Особенно когда он выпрямился, схватил свою футболку и стянул с великолепной груди. Переложив все еще дымящуюся сигарету в другую руку, он прижал мягкий хлопок к ее рукам, вытирая.
Он смотрел на нее так… что она чувствовала себя жертвой.
В хорошем смысле.
***
Она не должна быть такой, подумал Джим, сминая сигарету в пепельнице на столе.
Предполагалось, что она выбежит из комнаты, когда он слегка перешел границы, пытаясь привести ее в чувства. Вместо этого, она заставила его кончить в ее руки. И сейчас, когда все закончилось, она сидела, прижавшись спиной к шкафам, он сжимал руками ее спутанные волосы, ее покрасневшие губы приоткрыты, ноги… раздвинуты.
Для него.
Он хотел сказать ей «позже». Хотел ответить «нет».
Но не смог. Он швырнул грязную футболку на пол и потянулся к Сисси, скользя руками по ее бедрам, устремляясь к ее лону. Прямо здесь, на кухне.
Просто стяни с нее джинсы и опустись на колени, позволив языку творить все, что вздумается.
Но он не хотел, чтобы Эд, закончив все, вернулся сюда промочить горло.
Другой вариант — войти в нее по настоящему, и, видит Бог, он был все еще твердым и ко всему готовым.
И, опять же, этот вариант включал ее без штанов, и при мысли, что другой мужчина увидит ее раздетой и в предоргазменном состоянии во время секса ему хотелось схватиться за ядерное оружие.
И последний вариант был консервативным. Но лучше так, чем вообще остановиться… и не так позорно, если их застукают.
— Знаешь, что я сейчас представляю? — прошептал он ей на ухо.
— Что… — Такой хриплый. Ее голос был невероятно хриплым, и ему нравился этот звук.
— Тебя обнаженную. — Он начал быстрее тереться о ее лоно. — Ты лежишь на спине…
Она со стоном подалась к нему, будто хотела именно того, что он собирался ей дать.
— Ты обнаженная, лежишь на спине, а я между твоих ног. — Он поцеловал ее в губы. — Но я делаю это… — его рука кружила по ее лону. — …своим ртом.
Он вошел в ее рот языком, когда она кончила, впиваясь ногтями в его спину, ее груди подались вперед.
Он помогал ей пережить оргазм, пока Сисси не расслабилась, ее тело было таким податливым, мягким, он подумал, что если бы мог просто скользнуть в нее и…
Стук молотка затих. Значит, Эд либо сделал перерыв, либо только собирался.
Отклоняясь, Джим смахнул волосы с ее лица. Ее щеки раскраснелись, взгляд был затуманенным. Она была полностью открыта перед ним… самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.
— Сейчас ты мне веришь? — прошептал он, целуя ее шею.
— Да…
— Хорошо.
Когда она зевнула так широко, что хрустнула челюсть, Джим сгреб ее на руки. Он повернулся и обалдел от беспорядка, который они устроили: стулья перевернуты, вещи со столешницы разбросаны по полу, пачка сигарет рассыпалась по столу.
— Нам нужно перестать громить этот дом, — пробормотал он, выходя из кухни.
Глава 25
Эд зашел в кухню, и не нужно быть гением, чтобы понять, что стало причиной бардака… и в этот раз метафизика тут не при чем.
Хотя, он был готов поспорить, что кому-то здесь знатно вынесли мозг.
Эд положил древний фолиант на стол и поставил стулья на место. Потом он уселся и принялся ждать. Со второго этажа доносились разные шорохи, ходьба, стук дверей. Спустя мгновение с лестницы послышался топот одной пары тяжелых ног.