Матросы, те, кто был здесь с капитаном в их последнюю стоянку в рыбацком городишке, подначивали друг друга, весело предполагая, что девки остались все те же. Мужчины расписывали достоинства престарелых красавиц и хохотали, когда собеседник кривился и посылал острослова дьяволу под хвост. Новички и Красавчик с Самелем, попавшие на 'Счастливчик' позже остальных, с интересом слушали байки и посмеивались.

Альен, Бонг и Дин стояли, облокотившись на перила борта, и смотрели вслед удалявшимся отцу с дочерью.

— После качки будет приятно ощутить под ногами твердую землю, — произнес Литин.

— Да, — кивнул Дин. — Но мне нравится море.

Бонг скосил глаза на принца, затем на Альена.

— Сегодня ты будешь лишь смотреть на землю, — в излюбленной манере недоговоренности сказал лекарь.

— Почему? — удивился Литин.

Тин улыбнулся и не ответил. Вместо него заговорил Дин:

— Бонг видеть прошлое, видеть будущее. Он колдун.

— Колдунов не бывает, — пожал плечами Альен. — По крайней мере, я их не встречал.

— Теперь встретить, — улыбнулся его высочество. — Бонг, ты расскажешь, что видишь?

— Пусть Хон нашепчет на ухо Альену, — неожиданно сварливо и очень похоже на Лоета произнес лекарь и покосился на паука, не спешившего покидать плеча молодого человека.

Литин почесал пальцем мохнатую черную спинку и усмехнулся:

— Ревность не красит мужчину.

— Запомни эти слова, мой юный друг, — лукаво блеснул глазами Тин, загадочно продолжив. — Это должны помнить все юноши.

Дин и Альен некоторое время смотрели на Бонга, но тот больше ничего не говорил. Молодые люди пожали плечами и снова перевели взгляды на берег. Лоет и Тина пока не появились, и мужчинам оставалось лишь ждать. Литин осторожно снял паука со своего плеча, приподнял на ладони на уровень глаз и проворковал:

— Хон — красавец. — Лекарь состроил гримасу, глядя на мохнатого изменника, принц негромко рассмеялся, а за их спинами кто-то от души сплюнул, выразив свое резкое несогласие с взглядами Альена на красоту.

В это время семейство Лоет взирало на большой висячий замок, которым была заперта дверь в контору начальника порта города Алгардта. Судя по запыленным окнам и шикарной паутине, оплетавшей дверь и часть замка, здесь давно никого не было. Тина недоуменно посмотрела на папеньку, папенька прожег взглядом замок и завертел головой, пытаясь найти хоть одну живую душу. Душа нашлась быстро, но оказалась собачьей. Огромный черный пес лежал рядом с будкой, в которой запросто мог бы жить один человек, и наблюдал за гостями. Пес, наверное, решив вспомнить, для чего был здесь положен, издал короткое трубное:

— Буф.

На этом его энтузиазм и служебное рвение иссякли, и псина, громыхнув цепью, вытянулся на боку, потеряв к Лоетам всякий интерес.

— Приплыли, — философски изрек Вэйлр.

— Угу, — промычала его дочь.

— Это черт знает что, — покачал головой Лоет.

— Да, — важно поддакнула Тина.

— Это ни в какие ворота! — возмутился капитан 'Счастливчика'.

— Гарпун им в печень, — выразила свое полное согласие с отцом мадемуазель Лоет.

— Дитя, ты невероятно прозорлива, — Вэй потрепал дочь по волосам, обнял за плечи, и мужчина с девушкой отправились на поиски начальника порта.

В общем-то, порта в Алгардте, как такового не было. Имелся причал и несколько хозяйственных построек, но все это носило гордое звание — Алгардтский порт. Только вот начальник исчез в неизвестном направлении, контора неизвестно когда открывалась в последний раз, а документация и архив, закрытые внутри, должно быть уже превратились в прах. Когда Лоет был здесь в последний раз, начальник нашелся быстро, в общем-то, его даже искать не пришлось. Томные женские вздохи в ближайших кустах указали направление для поисков. Теперь же самое томное, что раздавалось рядом с конторой, это сопение пса, но вряд ли начальник порта сидел в собачьей конуре.

— Что будем делать, папенька? — спросила Тина, глядя на отца снизу вверх.

— Найдем эту сволочь, — доходчиво ответил Лоет.

— Дьявол его дери, — поддержала родителя мадемуазель Лоет.

— Не выражайся, — строго велел Вэй, огляделся и вздохнул. — Чтоб его в Преисподней вместо дешевой девки…

— Папенька, как это грубо, — сморщила носик Тина и закончила, подражая деду-аристократу. — Вы же Мовильяр, как-никак.

— Ах, простите, ваше сопливое сиятельство, — насмешливо поклонился Вэйлр, — виноват, исправлюсь.

— Смотрите мне, — важно кивнула мадемуазель Лоет, погрозив родителю пальчиком.

Вэй беззлобно хмыкнул и слегка дернул дочь за ухо, наградив ласковым эпитетом:

— Мартышка.

— Я не мартышка, — проворчала Тина, и они вышли на городскую площадь, такую же спокойную и малолюдную, как и порт, находившийся почти сразу за нею.

Оглядевшись заново, Вэйлр направил свои стопы в сторону мужчины в затертом мундире, дремавшем на лавочке. Страж алгардтского порядка сидел, откинув голову назад, челюсть его отвалилась, и из глотки несся могучий храп. Лоет некоторое время рассматривал мужчину, то ли пытаясь и на нем найти пыль и паутину, то ли раздумывая, стоит ли прерывать столь праведный сон. Наконец, придя к выводу, что полицейский доспит после, Вэйлр ткнул соню кулаком в плечо и спросил, перейдя на международный язык: