— Ты — путешественник во времени? — осторожно произнес он.

— Да, — ответил я. Мне было приятно, что он заметил сходство. Я уже формировал это в песню. — Но только вперед.

— Ты — это я?

— Конечно, — произнес я.

Он почесал живот самолетиком.

— Какое мое будущее?

Я произнес:

— Ты знаменит, и у тебя есть мустанг.

Мы оба посмотрели на Сатурн, припарковавшийся у здания. Нахмурившись, мальчик запустил в меня самолетик. Он парил в воздухе прежде, чем исчезнуть где-то в щели на крыше арендного дома, пальмы скрыли его.

— Что же, ты это сделал, — сказал я. — Ты наверняка сломал его.

Мальчик выглядел пренебрежительным.

— Суть не в посадке. Суть в полете.

Я прищурился на него. Я почувствовал приятные мурашки по телу, как будто я нарочно выводил себя. — Может быть, ты — это и есть я. Ты настоящий?

Рядом в кресле зазвонил мой телефон. Это мне перезванивала Изабел. Я указал пальцем на мальчика и повернулся, чтобы ответить.

— Я нашла для тебя свадьбу, — сказала она.

— Мне кажется, я только что разговаривал с маленьким собой из прошлого, — ответил я. Я повернулся обратно, но крыша напротив теперь была пустой. — Он запускал самолетик.

— Круто. Надеюсь, ты сказал ему не принимать наркотики. Тебе нужен адрес, или имя, или что?

Я попытался увидеть, куда приземлился самолетик. Я, в некоторой степени, хотел его. Я взял на заметку, по возможности, вломится в арендный дом.

— Давай все. О, твиттни это. Я мог бы сказать что-то вроде этого.

— Я отключаюсь, — так она и сделала.

Я позвонил Ти.

— Коул! — радостно сказал он.

— Жизнь вот-вот начнется, — сказал я, бросая последний взгляд туда, где видел маленького себя. — Я только надену футболку.

Они с Джоан приехали так быстро, что мне показалось, что он просто лежал и ждал моего звонка. Вместе мы проделали отвратительное путешествие к Лейлиной части двора. Джоан и Ти следовали за мной с камерами на плечах.

— Эй, — сказал я Лейле.

Она сидела на кухонном островке и ела порезанные сырые овощи с тарелки, ее дреды свисали вокруг ее вытянутого лица. Она моргнула, а потом уставилась на камеры. Я не постучал, но она ничего не сказала по этому поводу. Я пытался не ненавидеть ее, потому что это была бы победа Бейби.

— Сегодня мы творим магию, — сказал я.

Лейла съела кусочек чего-то зеленого. Она прожевала. Мы все уже состарились, когда она, наконец, проглотила.

— Что у тебя на уме?

— Великие вещи. Где твоё оборудование?

Она просто посмотрела на меня. Я не мог сказать, была ли она высокомерной, глупой, или просто ненавидела меня в ответ. Ничто из этого не исключало другое.

— Твои барабаны? Эти «штуки»? — я отбарабанил по воздуху. — Возьми их. Забрось в Сатурн. Отправляйся со мной в будущее.

Она положила ещё один овощ в рот. Затем прожевала.

— С того момента, как мы начали этот разговор, — сказал я, — две сотни младенцев родились на этой планете. И чего же мы достигли?

Ты съела эту штуку.

Лейла проглотила.

— Ты не спешил попасть сюда до этого момента. Время непрерывно, Коул. Оно не ускоряется и не становиться медленнее. Не позволяй себе быть обманутым капризами. Удовлетворение в постоянстве.

Она нарисовала медленную, ровную линию в воздухе чем-то, что, как мне показалось, было цукини.

Я сказал:

— Конечно. Окей. Но сейчас у нас есть расписание. Барабаны. Сатурн. Ты и я, детка. Тащи сюда свой сад. Можешь съесть это по пути. У тебя есть тележка или что-то в этом роде? Я притолкаю её сюда для тебя, пока ты будешь складывать своё оборудование.

Она не сдвинулась с места.

— Что я играю?

— Музыку.

— Какую именно музыку?

— Мою.

— Я ее знаю?

— Есть такая штука, которую называют живой игрой, и это означает, что ты играешь отрывок вместе с другими людьми, даже если никогда не слышал его прежде, и, если ты скажешь мне, что понятия не имеешь, как это сделать, положи эту морковку, потому что я увольняю тебя.

Лейла съела морковку.

— Музыка — это нечто врожденное, чувак, — сказала она. — И тебе не обязательно все время быть такой задницей. Я возьму барабаны.

Джереми был на репетиции группы с людьми, которые не были мной, когда я заехал за ним.

Не то, чтобы я не понимал Джереми и того, что он присоединился к новой группе, пока я был пропавшим/мёртвым/другой вариант. Я был уверен, что сделал бы то же самое на его месте. Хотя, я бы сам собрал группу, а не присоединился к другой, потому что я не очень-то люблю командные виды спорта, если не я сам создал и команду, и спорт. Но я не осуждал его за то, что он нашёл других, новых людей, чтобы играть вместе с ними. Это и есть то, что мы делаем, в конце концов. Это у нас в крови. Музыка.