— Никуда без меня, — шепотом проворчала я, вновь раздеваясь.

Мы некоторое время рассматривали безмятежно сопящего Аквея, вновь переглянулись, но умного решения, как дотащить водника до постели, так и не придумали. Это сейчас он милый котенок, а если Венн потащит своего создателя по полу, то проснется уже точно лев. Мы снова переглянулись. Я вздохнула, Венн удрученно покачал головой из стороны в сторону, немало удивив меня новым выражением эмоций.

Вскоре я сидела на бортике, свесив ноги в воду, змей свернулся клубком рядом, опустив хвост рядом с моими ногами. Притопала Искра, разместилась с другой стороны от меня, и теперь мы втроем с досадой и возмущением смотрели на бессовестно дрыхнувшую громадину. Аквей, не подозревая о том, что сейчас его испепеляют три пары глаз, чему-то радовался во сне, мило улыбаясь и вздыхая.

— С этим надо что-то делать, — наконец, решила я.

— Брль, — поддакнул Венн.

И крыса подвела итог нашим размышлениям, тоненько пискнув и весомо дернув хвостом. Я поднялась на ноги, деловито потерла ладони и велела:

— Отойдите.

Живность споро отползла в сторону, с интересом наблюдая за тем, что я буду делать. Поджав губы и закатав несуществующим на сорочке рукава, я простерла руки над бассейном, прислушиваясь к невидимым сейчас энергетическим потокам. Если мне отзывается водная стихия, то почему бы не только капли дождя, но и целый бассейн? Пользуясь знаниями об управлении родной стихией, я потянулась к стихии приобретенной.

Вода, повинуясь мне, пошла рябью. Хорошо, контакт установлен, действуем дальше. Управляя потоками, я заставила приподняться небольшую волну у дальнего бортика, но не рассчитала силу, и над водником нависла вся толща воды, утянув его вниз.

— Ой, — я бросила вороватый взгляд на Искру с Венном. Крыса встала столбиком, змей накрыл глаза хвостом. — Так и должно быть, — шепотом соврала я, осторожно опуская волну на место.

Приподняла воду со стороны Аквея, она послушно взбугрилась, поднимая на свою поверхность водника. Тот даже умудрился повернуться на бок и подложить ладонь под щеку, уютно покачиваясь в водяной люльке. Я повела ладонями, и волна, вскарабкавшись на бортик, вынесла наверх Ская наверх. Уф.

— Венн, — позвала я. — Подхвати, если что.

Змей с опаской пополз за водой, устремившейся в спальню, Искра никуда спешить не стала. Возле кровати водяной гребень со своей бесстыжей поклажей замер. Дело в том, что я просто не знала, что сделать дальше. Выплеснуть водника на ложе, оно намокнет, стаскивать самой — разбужу. Наконец, решила:

— Венн, снимай.

Змей округлил глаза, и мне показалось, что он сейчас покрутит кончиком хвоста у виска.

— Давай, — зашипела я, чувствуя, что вода перестает меня слушаться. Слишком резво взялась за освоение стихии.

Затем опустила гребень пониже, и Венн столкнул Аквея на постель. Волна стремительно откатилась к бассейну и ухнула в чашу.

— Что? — Скай порывисто сел на кровати, ошалело оглядываясь.

— Ничего, спи давай, — полушепотом рявкнула я. Опомнилась, смягчила голос: — Отдыхай, жизнь моя.

Водник зевнул, почесал в затылке и развалился на животе, подмяв под себя подушку и мгновенно проваливаясь снова в сон. Я утерла пот со лба, Венн повторил мой жест кончиком хвоста. Мимо нас протопала деловитая Искра. Она запрыгнула назад на кресло и, как самая уставшая, завалилась спать.

— Отдыхай, малыш, — я потрепала змея по гладкой макушке. — Можешь остаться, я за тебя заступлюсь.

Змей благодарно булькнул, но в опочивальне не остался, уполз в гостиную. Я взглянула на Ская, усмехнулась и отошла к окну, спать мне не хотелось.

Обитель в честь твою воздвигнул,

Одна богиня средь богов.

Оковы дружбы я отринул,

Избрав нетленную любовь…

Отчего мне вдруг вспомнились эти строки? Я протяжно вздохнула и вгляделась в темноту за окном. За спиной слышалось ровное глубокое дыхание водника. Я некоторое время прислушивалась к нему, и вдруг в голове всплыли слова Ская: «Ты помнишь, что он ответил?». Да, помню. Папа сказал, что дети у творцов были. После того, как им пришлось смириться с тем, что навсегда застряли в своих Гранях, Созидающие попытались жить обычной жизнью. Они даже женились по законам чужого мира на магинях, обладающих даром их стихии, надеялись, что это даст им потомство с даром Созидания.

Первым был мой отец, еще задолго до мамы и нашего с Кайем рождения. Папа, сирота от рождения, всегда мечтал о семье. Его примеру последовал Регинис, затем Оркан. Вайторис единственный отказался от идеи иметь наследников. За свою бесконечно долгую жизнь он так и не захотел увидеть свое продолжение. Возможно, уже тогда он жил по своему принципу вечности.

Впрочем, история с семейной жизнью закончилась быстро. Созидающие не старели и секрета своей истинной сути открывать не хотели. В мире уже жила легенда, которая легла в основу религиозных верований о четырех Создателях, одаривших людей магией. Разрушать ее творцы не стали. Они ушли, создав видимость собственной смерти, и издалека наблюдали за тем, как старели и умирали их жены, как росли и умирали в свою очередь дети, внуки, правнуки. Это оказалось тяжело для тех, кто дарит жизнь. К тому же дар Созидания не проявился ни в одном из потомков творцов. Второй раз повторить печальный опыт решился только мой папа.

Он говорил, что мама покорила его с первого взгляда. После рождения Кая отец мог думать только о том, как удержать маму на этом свете подольше. Тогда же он решил, если опыт выйдет неудачным, то уйдет вслед за ней. Но идея продлить маме жизнь настолько захватила отца, что он на время совсем отошел общих дел. В конце концов, папа решился на ритуал слияния. Точней, на его подобие. Первым этапом была перестройка маминого источника, отец хотел изменить его под чистую энергию стихии, какой пользовался он сам. Можно сказать, что он создавал нового творца с ограниченными возможностями. Отцу помогали его друзья. Удачный результат опыта давал и им надежду на будущее, лишенное одиночества. Не знаю, что думал в это мгновение Вайторис, возможно, его преследовал больше исследовательский интерес. Как рассказывал папа, Вайтор не верил в успех, не особо верил и Регинис. Только порывистый и быстро увлекающийся Орканис был преисполнен энтузиазма.