Я блуждала взглядом по его лицу, не смея возразить. Забыла об усталости, о тягостных размышлениях, о страхе, еще недавно снедавшем меня и порождавшем нерешительность. Ничего не осталось в это мгновение, кроме мужчины, упершегося ладонями по обе стороны от меня. Ничто не имело значения, лишь близость крепкого тела и затуманившийся желанием взор бездонных синих глаз.

Притяжение стихий… Возможно. Земля и вода — идеальная пара, так когда-то говорили мне… Кто? Неважно, сейчас всё неважно. Я приподнялась на локте одной руке, второй провела по щеке водника, тронула кончиками пальцев уголок рта и задохнулась от щемящей нежности, вдруг затопившей всё мое существо. Подалась к мужчине, глядевшему на меня с восторгом и любовью, обняла за шею и потянула за собой, вынуждая лечь рядом. Перевернулась и теперь сама нависала над ним, готовая бесконечно рассматривать черты, ставшие мне дорогими.

— Скай, — его имя вырвалось всхлипом. Он ответил открытым взглядом, и я, задыхаясь от нахлынувших чувств, произнесла срывающимся голосом: — Ты не погибнешь, я клянусь тебе. Тебя я ему не отдам, слышишь?

— В этот раз всё будет иначе, — ответил с улыбкой водник, стерев с моей щеки одинокую слезинку. — Обещаю.

— Только не будь самоуверен.

— Я сама осторожность, — заверил меня Скай и перевернулся, вновь оказавшись сверху.

— Ты будешь жить, — упрямо повторила я, и наши губы, наконец, встретились…

— Ирис…

Горячее дыхание щекочет мне шею, я чувствую легкий поцелуй, и тот, кто прошептал мое имя, отстраняется, так и не убрав ладоней с моих глаз. Я улыбаюсь, готовая поиграть и увидеть, как Его глаза потемнеют от гнева и ревности. Мне так нравится, когда он говорит те два слова, от которых моя душа поет «не отдам». Однако сегодня я сдерживаюсь и называю дорогое мне имя:

— Орканис.

За спиной раздается смешок, и Созидающий усаживается рядом. Его взгляд, полный любования и нежности скользит по моему лицу, как всегда смущая и доставляя удовольствие одновременно. Я прикрываю глаза ресницами, пряча счастливый блеск, и он, мой возлюбленный, мой избранник, произносит:

— Как же мне нравится смотреть на тебя.

— Смотри, — отвечаю я, пытаясь спрятать улыбку.

Мне плевать на то, что еще недавно он был дядей Орканом, что он папин друг. Внешне Орканису не дашь больше двадцати пяти, это на четыре года больше, чем моему брату. И пусть Кай бранит меня и называет моего избранника древним, это не меняет моих чувств. Папа молчит, но, кажется, ему не нравится происходящее. Нет, Орканис ухаживает за мной пока тайно, но о его устремлениях папе хорошо известно. И мои сияющие глаза после одиноких прогулок говорят о многом.

Созидающие не вмешиваются в ход событий. Не принуждают, ни давят, ни навязывают, пока возможно оставаться в стороне. Поэтому папа просто наблюдает, зато брат не молчит. Он не Созидающий, он обычный маг, поэтому высказывается прямо. Кай уговаривает меня не спешить, ему непонятна моя тяга к тому, кто был всегда для нас дядей. А меня тянет к Орканису. Это что-то большее, чем влюбленность. Папа как-то произнес странное словосочетание «притяжение стихий». Он пояснял, что у Созидающих союзы часто зависят от возможности слияния стихий. После этих слов я долго думала, отчего тогда папа недоволен возможностью нашего союза с воздушником, даже спросила Орканиса, не решившись задать вопрос отцу:

— Почему папа недоволен твоим желанием жениться на мне?

— Он думает, что я ищу выгоды от нашего союза, — мой возлюбленный честен со мной. Он никогда не скрывал, что хочет, чтобы его дети наследовали дар Созидания, и только я могу родить ему одаренное потомство. И еще говорил, что его стихия откликается, когда я рядом, как и моя на него. А еще он говорил нечто большее, и я хочу снова услышать это, потому спрашиваю:

— А ты?

— А я люблю тебя, маленькая, — Оркан смеется, когда я фыркаю и отвечаю возмущенно:

— Я не маленькая, мне шестнадцать! Через год я стану взрослой.

— Если бы ты знала, как бесконечно долог этот год, — с улыбкой отвечает Созидающий. Он берет меня за руку, подносит к своим губам и целует ладонь. — Вся моя жизнь не тянулась так долго, как этот год.

Я вновь заливаюсь румянцем и опускаю глаза. Можно ли быть счастливей? Наверное, я и вовсе умерла бы от переполняющего меня восторга, если бы Орканис поцеловал меня. Но он так редко это делает. Иногда мне кажется, что это условие моего отца, потому что я вижу, каким взглядом мой любимый порой смотрит на мои губы, но касается их совсем невинно, задевая только уголок рта коротким поцелуем.

— Через год всё будет иначе, — говорит он. — Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня.

И я верю ему. Верю и жду того дня, когда Оркан выведет меня из отчего дома, чтобы провести обряд слияния. Это обряд обмена силами, единственный, где Созидающие используют кровь. Папа, как и Орканис, говорил, что этот ритуал крепче любого другого обряда, когда две стихии сплетаются воедино. Еще папа говорил, что может случиться отторжение. Это прозвучало, как предупреждение, но я отмахнулась. В то, что во время ритуала моя стихия может не признать стихию воздуха, я не верю. Зато если признает, а она признает, крепче такого союза уже не будет. И в это я тоже верю…