– Да уж... – проговорил Баламут, покачивая головой. – Ария "трешки" из оперетты Чарльза Дарвина "Происхождение видов"...

– И это Вечное Семя начало прорастать... – не обращая внимания на реплику Баламута, продолжила "трешка". Готовиться переход В3/В4. То есть второй по счету переход с момента сотворения мира.

– А первый? Когда был первый? – спросил я.

– В Первой Вселенной не было ни Земли, ни существ, напоминающих людей. А вот переход В2/В3 был мягким и завершился на горе Арарат. Ноя с его ковчегом помните?

– Шутишь? – спросил я на всякий случай.

– Конечно, – засмеялась машина.

– Кончай базлать, нам не до шуток! – прервал "трешку" Баламут. – Перескажи лучше все, что ты сказала, но, умоляю, без образов. Без семян, короче, и, тем более, вечных.

– Хорошо, – просто ответила "трешка". – Правда, без образов получится одна математика, а у вас, Николай Сергеевич, с первого класса по пятый курс были по ней в лучшем случае тройки...

– Кончай лапшу вешать, у меня от нее похмельный синдром в клиническом варианте, – покраснел Баламут. – Давай по существу, а?

– Если по существу, то в настоящее время я располагаюсь в своего рода синапсе, соединяющем нейроны вашей Вселенной с нейронами, извините за выражение, Потустороннего Мира. Когда я полностью разберусь в его строении и условиях функционирования, мы, скорее всего, сможем прекратить рост Вечного Семени, прекратить начавшийся перерождение В3/В4. Или... или даже управлять этим перерождением.

– Ты хочешь сказать... – первая пришла в себя Вероника, – что мы сможем создать новую Вселенную по своему вкусу?

– Ну, не совсем так... – ответила "трешка" самодовольно. – В природе все связано...

– А можешь ты сделать так, чтобы звезды в новой Вселенной были зелеными? – простодушно спросила Вероника, посматривая на свои ноготки, выкрашенные зеленым лаком.

– Можно попробовать...

– А уголовников и бандитов на Колыму? – спросил Бельмондо, не веривший "трешке".

– Это сложнее... – задумчиво проговорил машина. – Ведь уголовники и бандиты начались с того самого момента, когда один одноклеточный организм впервые съел другого. Но вполне возможно, что, контролируя Нулевую линию, можно корректировать историю – например, можно оставить Наполеона на Корсике, позволить Скобелеву взять Константинополь, сделать Ельцина трезвенником и так далее...

– Но ведь если ты переменишь что-то в начале Вселенной, то эти изменения могут, да что могут, непременно выразятся в будущем весьма непредсказуемым образом...

– Да, чтобы Ельцин родился трезвенником, в Землю обетованную вместо евреев должны уйти египтяне вместе со своим фараоном... А чтобы Америка продала России Калифорнию, Колумб должен открыть не Вест-Индию, а Северный морской путь... Но в принципе можно избежать далеко идущих последствий и соорудить Вселенную-4, аналогичную по многим параметрам существующей, но качественно лучшую с точки зрения моральных воззрений творцов, то есть нас. Дело в том, что далеко идущие последствия возникают при развитии Вселенных из одной точки. Если начать с нескольких заранее определенных точек и в нужные моменты времени, то процессы пространственно временной интерференции позволят нам внедрятся в ключевые события таким образом, что перемена будущего не будет кардинальной. Например, если в нужное время устроить взрыв сверхновой звезды в Крабовидной туманности одновременно с устройством парочки магнитных бурь на Солнце, непродолжительным потеплением в Северном полушарии Земли и обычным штормом в Центральной Атлантике, то корабли Колумба приплывут не в Америку, а в море Лаптевых... В результате великая европейская эмиграция будет направлена не в Северную Америку, а в богатейшие в сырьевом отношении Восточную Европу, Сибирь и Дальний Восток. Русские, находясь на фронте этого великого переселения, переселятся на Североамериканский континент и колонизируют его. Со временем им покажется, что земли у них слишком много и они продадут Калифорнию Западной Европе.

– То есть в принципе ничего не изменится, – усмехнулся Баламут.

– Ну да, – ответил "трешка". – Октябрьская революция все равно будет, правда в Америке...

– Послушай, "трешка", я так понял, ты нам предлагаешь поучаствовать в творении новой Вселенной? – спросил я, отчаявшись представить себе Жириновского, сенатора от штата Алабама, клеймящего по телевидению евреев, бессовестно завладевших Нью-Йорком.

– А почему бы и нет?

– В принципе можно попробовать... – пожал Бельмондо плечами.

Выражение лица у него было скептическим.

– Я чувствую, вы мне не доверяете... – почувствовала "трешка" отношение Бориса. – И это плохо...

– Да нет, доверяем, но парочка чудес превратила бы это доверие в дружбу и преданность... – сказал я первое, что пришло в голову.

– Будут вам чудеса... А теперь оставьте меня, мне надо поработать.

– И что же мне угрожает? – спросил Трахтенн у Мыслителя, роняя ресницы.

– Трудно ответить... – задумался Мыслитель, и вон Сер понял, что дело серьезно – впервые в его практике бортовой компьютер не ответил сразу.

Подумав 73,13 эха Мыслитель, заговорил:

– Ты, конечно, удивился, обнаружив в овалоиде ксенотов...

– Конечно.

– Этот интересный факт помог мне понять многое. И, в конечном счете, привел к обнаружению неизвестной ранее краеугольной сущности мироздания... Сущности, которая проявляется в триединстве пространства и времени, с жизнью... В общих чертах я постиг эту сущность всего 1135 эхов назад и пока не вполне готов...

– Короче, Склифосовский! – неожиданно для себя сказал Трахтенн. Эти слова были абракадаброй для любого мариянина, и он от изумления густо пожелтел.