Отец запирает свою дочь на целые сутки в её комнате. Кого станут обвинять в жестокости? Конечно, отца! Учитель выгнал из класса пятиклассника, предварительно наорав на него. Кто виноват? Учитель. Они же взрослые. Ответственность – на них. Как и вина.

Когда-то Мари Шелли написала эту трогательную историю об искусственном человеке, которого никто не принимал, которого везде гнали, и который при всей своей душевной доброте, нигде не мог найти пристанища. В конце концов, этот человек стал преступником. Он стал убивать, несмотря на то, что всей душою желал бы быть таким же, как другие люди. Он совершил много прекрасных поступков, он спас девушку, которая тонула в реке, он обеспечивал дровами и пищей бедную семью, и в ответ на это получил только удары и пули. В чём же секрет? Отчего люди столь жестоко обошлись с этим существом? Да потому, что творение Виктора Франкенштейна не могло похвастаться ни правильными формами, ни красотой. Этот гомункулус был чудовищем, несмотря на то, что он был прекрасен внутри. Большим, взрослым сильным чудовищем. А вот малыш Дэвид из фильма Стивена Спилберга «Искусственный интеллект», наоборот, вызывает самые нежные чувства. Разъярённая толпа спасает его от верной гибели, вырвав его из рук жестоких шоу-мэнов. Несмотря на то, что Дэвид– это всего лишь робот.

В творении Мари Шелли содержится доля истины. Красоте и слабости мы склонны приписывать все достоинства, уродству и силе – недостатки. Разве не так? На каком полюсе находятся дети, на каком – взрослые?

Надеюсь, читатель ещё помнит давнюю историю, которую рассказывали ещё в моей школе, про очень правильного и храброго мальчика Павлика, который был повешен своим же отцом? Кошмарная история, в которой все единодушно клеймят жестокого зверя-отца. Действительно, поступить так со своим сыном решился бы не каждый. А теперь давайте ещё раз напрягём память и вспомним другую историю, написанную Николаем Васильевичем Гоголем, видимо, в часы его ипохондрии. «Тарас Бульба». Припоминаете, мы учили эту сценку – патриот Тарас убивает своего сына Андрия, который перекинулся на сторону поляков. На чьей стороне наши симпатии? На стороне отца. Как же – ведь предатель, ведь убивал своих же… Ведь мог же убить и родного отца! Но ведь и Павлик Морозов – предатель! Он ведь тоже предал своего папеньку. Он же выдал его на верную смерть. Разве не помним мы страшное слово «красный террор»? Так в чём же разница? Видимо, вы уже догадались, дорогой читатель. Разница в том, что Павлик был РЕБЁНКОМ, а Андрий – ВЗРОСЛЫМ. Великий инстинкт защитника вопреки здравому смыслу восстаёт против того, чтобы кто-то жестоко относился к детям. И в то же время он зачастую молчит, когда разговор идёт о взрослых. Помните грустный анекдот, иллюстрирующий парадоксы подобного отношения? «Феликс Дзержинский очень любил детей. Он ненавидел только их родителей».

Материнский инстинкт – это гипертрофированная форма инстинкта защитника. Это крайний вариант. Никакие логические доводы не работают, когда он вступает в действие. Для матери существует лишь ЁЕ РЕБЁНОК, а всё остальное – сугубо вторично. Я не буду рассуждать, хорошо это или плохо. Я не моралист. Просто наши милые детишки умеют пользоваться этими чувствами в сугубо утилитарных целях. Русские сказки очень часто изображают нелепые проявления этого инстинкта в историях про злую мачеху и её отношения с приёмной и родной дочкой. Причём приёмная чаще всего выставляется писаной красавицей, ласковой и трудолюбивой девушкой, в то время как родная – обязательно уродлива, толста и неряшлива. И, тем не менее, мать любит только своего ребёнка.

Парадоксально это лишь со стороны. Практически для любой матери эта ситуация – вполне нормальна. Пусть отношения с приёмной дочерью будут самыми тёплыми, однако они вряд ли сравняться с чувствами к родному ребёнку. Не зря же ходит выражение – «родная кровиночка».

Отцам в этом отношении и легче, и тяжелее. С одной стороны, отцовский инстинкт, как правило, менее интенсивен и более подчиняется логике. С другой – для матери ситуация намного проще и понятнее: ей нет необходимости разбираться, кто прав, кто виноват. Прав её ребенок – и точка! Именно по этой причине дети чаще всего ищут защиты не у более сильного и авторитетного отца, а у вроде бы более слабой матери. Хотя кто знает, кто еще опаснее, – разъярённая тигрица, защищающая своих тигрят, или сытый и ленивый тигр…

Теперь, видимо, читатель понимает, что защищать на самом деле нужно не детей от взрослых, а взрослых от детей. И дело это, между прочим, не такое уж простое, как кажется на первый взгляд. Казалось бы: чем нам могут навредить эти безобидные крошки? Ну и пусть они применяют свои наивные милые хитрости, разве нам от этого убудет? К сожалению, милый друг, мы, взрослые, часто недооцениваем опасность, которую представляют наши дети. Ребёнок, прощупавший слабые места своих родителей, может с наслаждением мучить их годами, доводя маму до нервного срыва, а папу – до инфаркта. Маленький истерик добьётся этого даже не за годы, а за несколько месяцев, причём умудриться загнать несчастного отца в финансовую кабалу, заставляя того в обмен на временное прекращение рёва покупать ему игрушки. Коварный маленький симулянт, научившись виртуозно играть на нервах собственной матери, притворяясь больным и беспомощным, заставит ту в буквальном смысле этого слова таскать себя на шее. Хитрый юный шантажист может годами терроризировать своих старших братьев или даже родителей, намекая им, что он выдаст какую-нибудь из не слишком приглядных семейных тайн. Причём этот негодяй может шантажировать одновременно нескольких домашних, исправно собирая с них дань в виде поблажек, подарков и наличных денег.

Представляете, дорогой читатель, сколько пользы мог бы принести ребёнок семье, если бы использовал эти великолепные возможности не во внутренней, а во внешней политике? То есть, не на своих родителях, а на других людях? А ведь в этом и состоит хитрость воспитания: мы, именно мы должны стать полигоном для отрабатывания этих необходимых навыков. И в этом – тяжкий родительский крест.

Пусть, пусть наши милые крошки учатся жизни, пусть постигают нелёгкую науку общения с себе подобными. Нам же ничего не остаются, как терпеливо подставлять свои плечи, когда наши крошки станут делать первые шаги в этом направлении. И первые шишки достанутся, конечно, родителям. Что поделать! Такова родительская доля. Пусть резвятся! Пусть учатся. Пусть точат зубки о наши старые кости. Нам-то эти шалости уже не страшны. Мы и не такое видели. Жизнь ведь закаляет почище холодной воды: чем дольше живёшь, тем толще становится шкура. И их молодым зубкам её не прокусить. Чтобы сравняться с нами, им ещё придутся долго учится. Учится жизни. Вот это – самая главная цель воспитания. Вот на это мы и должны направлять свои усилия.

Хотя начеку нужно быть всегда. Хорошо, когда наши детки успешно социализируются. То есть не только позволяют собой управлять, но и сами не прочь повернуть ситуацию в свою пользу. Но когда милое чадо начинает перебарщивать, нужно вовремя напомнить ему, кто – родитель, а кто – его ребёнок.

Итак, с конечной целью воспитания мы, надеюсь, разобрались. Теперь о задачах воспитания. Они тоже несложны.

Задача № 1 – показать, кто в доме хозяин. Это должны знать не только взрослые члены семьи, но и – в первую очередь дети.

Задача № 2 – заставить себя уважать. То есть сделать так, чтобы ваше слово было законом, а не пустым звуком. Однако первые две задачи предусматривают только ваше влияние на окружающий мир. Чтобы это влияние было продолжительным и прочным, нужно предусмотреть и обратную связь, то есть знать мнение ваших домашних.

Итак – задача № 3: наладить обратную связь.

Теперь о методах. Как достичь задачи № 1? Для этого нужно две базы: материальная и духовная. Материальная база в виде высокой заработной платы поможет вам выглядеть привлекательно и солидно в глазах рядовых членов семьи. Человек, который имеет деньги, практически автоматом приобретает определённое уважение к себе. Нельзя сказать, что безденежного отца уважать не будут. Может быть, и будут. Но уже не так, как отца, который приносит в дом копейку, который кормит семью.