— Больше всего на свете.

Кэтрин освободилась из объятий и кошачьей походкой подошла к барной стойке. Удивлён, что так легко клюнула на наживку, но не стоило недооценивать её.

У барной стойки несколько раз выпивали сеты наперегонки. Со стороны это выглядело забавно, да и мне нравилось жить одним мгновеньем. Мысли о Давине окончательно ушли на задний план, давая широту действий, сконцентрированных на Кэтрин. Так увлёкся попытками опоить Пирс, что сам не заметил, как мир вокруг начал вращаться, будто карусель. Не мог остановиться и продолжал пить, напрочь позабыв о цели. Не соображал, что творил.

Помню, как танцевал с ней на барной стойке, попутно ловя восхищённые посвистывания; помню, как вокруг нас собралась толпа, завлечённая нашими проказами; помню, как поцеловал её шутки ради, но ощутив горячее дыхание на губах, что разряжало воздух, поддался нахлынувшим чувствам. Помню, как уехали в гостиницу, где сняли президентский номер. И мы…

Открыл глаза, тяжело дыша. В голове сразу пролетели обзорные картинки ночного клуба. Сел на кровать и запустил пальцы в волосы, переваривая случившееся. Вспомнил о поцелуе и тут же наткнулся на нижнее бельё, небрежно валявшееся на паркетном полу.

Только не это! Неужели я переспал с Пирс? Нехотя повернул голову, до последнего надеясь, что на второй половине кровати окажется пусто.

«Проклятье!» — выругался, напряжённо смотря на спящую Кэтрин. Чудо! Мой план сработал! Она потеряла бдительность, и теперь смогу узнать поганые тайны.

Встал с кровати и направился на кухню выпить воды. От огромного количества алкоголя желудок скрутило, и на секунду показалось, что меня вывернет. К счастью, обошлось. Тошнота отступила, но вот горький привкус тошноты от самого себя медленно расползался по телу.

Поверить не мог! Я предал Давину!

Сжал руки в кулаки до побеления костяшек и хотел с силой ударить в стену, однако быстро передумал. Ненавидеть себя буду после — всплыло в мыслях, когда возвращался в кровать — а пока нужно воспользоваться шансом и проникнуть в голову Пирс.

Преодолевая желание уйти отсюда подальше, лёг на своё место и закрыл глаза. Настроился и попытался проникнуть в голову девушки, что спала без задних ног. Она была настолько утомлена, что даже во сне не смогла сопротивляться проникновению.

Сначала не видел ничего, но после того, как представил день, когда Кэтрин напала на Бонни, увидел достаточно, чтобы понять все мотивы.

Добившись желаемого результата лёг на другой бок, спиной к спящей Пирс. Не спорю, что испытывал ненависть к ней, однако это не означало, что на мне не было вины. Но хуже гнева, испытывал ярость к предательству Кэтрин.

В тот день, когда впервые встретил Пирс после перемещения во времени, она напала на Бонни не из-за того, что хотела поквитаться с Гилберт. На самом деле ей нужно было проверить готовность Бонни к более масштабному событию. Кто бы мог подумать, что с появлением профессора Шейна и его сказок про Сайласа и лекарство связана сама Пирс? Вот и я не верил, пока не удостоверился в этом лично.

Именно Пирс привела его в Мистик-Фоллс, потому что была очень давно заинтересована в этом. Вспомнил о том, что именно она украла лекарство у всех из-под носа, но кто бы мог подумать, что девушка была не тенью, что следовала по пятам, а инициатором всего происходящего! Мало того, ещё и подумала, что что-то на неё накопал, и следила за мной продолжительное время. Её предположения оказались ложными, но отпускать меня не желала. Так же, как и я, пыталась напоить и прочитать мои мысли; хоть в чём-то опередил.

Теперь точно знал, кто был инициатором моей смерти. Косвенно, естественно. В этом вся Пирс — причастна ко всему, но с тем же остаётся в стороне.

Был рад только одной мысли: она ничего не знала о сущностях, что относительно смиренно покоились внутри меня.

Был возбуждён, и это совершенно себя оправдывало.

Сейчас знал наверняка, что судьба свела меня с Кэтрин не просто так. Я узнал обо всех людях, причастных к моей смерти. С превеликим удовольствием выпустил бы им кишки, но пока следовало держаться осторожнее — вдруг ещё могу находиться в опасности.

Роящиеся мысли не давали надежды уснуть. Не стал сопротивляться. Тихо встал и подошёл к окну, свысока смотря на город. Ночь постепенно растворялась и уступала место сумеркам — самому тёмному времени перед рассветом. Но разве не в этом красота природы, которая таковым способом предлагает задуматься о том, что пережив самые тёмные времена, увидишь непоколебимую надежду на лучшее, что приведёт в новую жизнь. Являлись ли эти сумерки моими тёмными временами, которые были просто обязаны смениться рассветом?