– Не стану узнавать, кто из поварят переложил соли или недосыпал перца, - чеканила Эмер, - за всё будут отвечать главный повар, - она принялась загибать по очереди пальцы, - два его помощника и старшие подмастерья. Подмастерья - если не слишком устану, - она пристукнула кулаком по ладони.
– Ведь я всего лишь слабая женщина, а бить таких крепких парней, - она мимоходом похлопала по щеке одного из подмастерьев, отчего тот побледнел и чуть не упал без сознания, - бить таких крепышей - очень нелёгкое занятие. Но я постараюсь справиться, друзья мои, непременно постараюсь. А теперь я ухожу. Сказать по правде, кухня - не моё любимое место. Уверена, с обедом вы справитесь отлично, оленину подадите вовремя и моё присутствие вам не понадобиться.

Она развязала фартук и кинула его на руки девице, которая была приставлена к ней в качестве горничной. У самого порога Эмер обернулась, потрясая указательным пальцем, и главный повар, собравшийся было промокнуть вспотевший лоб, испуганно замер.

– Забыла кое-что, - объявила она.
– Теперь, когда я появляюсь на кухне, вы должны хором меня приветствовать: «Рады видеть, дорогая хозяйка!» Понятно?

В ответ раздались неуверенные голоса, и Эмер топнула, одновременно прикрикнув:

– Громче! Не слышу! Понятно?

– Понятно, дорогая хозяйка!
– гаркнули повара.

– Уже лучше, - милостиво признала Эмер.
– Работайте. С нетерпением жду сегодняшнего обеда.

Надо ли говорить, что еда, поданная в тот день, была вкуснее небесной манны, в которой, по легендам, каждому чудился вкус любимой пищи. Эмер довольно щурилась, принимая похвалы, но её радость была бы несравнимо больше, знай она, какой разговор произошёл в комнате леди Фледы, куда Острюд Фламбар ворвалась, подобно вихрю, сметая всё на своём пути.

– Мама!
– зазвенел её голосок испуганно и жалобно.
– Вы не поверите, что учудила эта дылда!

Леди Фледа собиралась соснуть, и появление дочери было некстати. Но мать не может не выслушать собственное дитя, и она указала на кресло. Острюд плюхнулась в него, хмурясь и кривя губы.

– Ах, мама!
– начала она плаксиво.
– Только что я видела возмутительную картину! Жена брата избивала мастера Брюна! Палкой! Да какой! Толщиной с мою руку, - она вытянула тонкую ручку, предлагая матери разделить негодование.
– Она позорит наш дом, нашу семью! И нас позорит! Что, если гости увидят нечто подобное?!

– Она избила Брюна?
– спросила леди Фледа, стряхивая сонное оцепенение, которое всегда овладевало ею в жаркие полуденные часы.

– Жестоко! До крови! Только потому, что он попенял ей, что я лучше разбираюсь в домашних делах! Ты должна наказать её. Напиши королеве, пусть расторгнет брак, пока Годрик не будет окончательно опозорен.

– А я всё удивлялась её терпению, - казалось, леди Фледа не слышала ни слова из того, что сказала дочь.
– Три дня они издевались над ней, эти невоспитанные слуги. Она сделала правильно, что указала собаке её место. Брюн совсем страх потерял, это будет ему хорошим уроком.

– Мама!!
– воскликнула Острюд, вскакивая.

– Что ты кричишь?

– Не верю, что вы это говорите!

– Успокойся и не повышай голоса. Я помню, вы с ней не очень ладили, но теперь всё должно быть забыто. Теперь она - одна из Фламбаров, она жена твоего брата. И я поддержу её в любых начинаниях, если они будут хороши, и подскажу, как поступить, если будут плохи. Она мне нравится, графиня Поэль. Годрику трудно с ней придётся, но именно такая жена ему и нужна.

– Такая?! Матушка, что же вы говорите! Словно ножом по сердцу режете, - Острюд не выдержала и расплакалась от злости.

Мать притянула её к себе, поглаживая и утешая, как в детстве.

– Не плачь, доченька. Когда-нибудь ты поймешь, - говорила она ласково, вытирая слёзы со щёк Острюд.
– Годрику нужна не кухарка, ему нужна помощница, наперсница. Женщина с огоньком, а не томная корова.

Острюд возмущённо вскрикнула, но леди Фледа только засмеялась:

– Иногда надо называть вещи своими именами.

Горничная сказала, что пришёл Годрик и желает видеть. Острюд мигом пригладила волосы, промокнула платочком лицо и отошла к окну, чтобы брат не заметил слёз. Леди Фледа приказала впустить, и поднялась навстречу. Поцеловав мачехе руку, Годрик подошёл поцеловать и сестру, но та обиженно отвернулась.

Леди Фледа села в кресло, внимательно наблюдая за Годриком, который встал у стола и от нечего делать принялся перебирать шкатулки и побрякушки, которые валяются в комнатах у каждой женщины.

– Ты пробовал сегодняшнюю оленину?
– спросила мачеха.
– Она восхитительна! Я же говорила, что твоя жена быстро освоится. Она мне очень нравится. И я рада, что ты принял её.

Годрик пробурчал что-то непонятное, передвигая серебряный подсвечник на столе.

– Ты ведь такой упрямый, - продолжала леди Фледа.
– Я боялась, начнёшь изводить бедную девушку, чтобы она потребовала развода. Но для чего ты пришёл? Что-то случилось?