Шрифт:
За Андрея, как и за Тимура, выпили индийского чая, позавидовали удачливым практикантам.
В полночь Андрей позвал Тимура на улицу.
На улице стояла тихая, ясная погода. Звезды, крупные и яркие, казалось, тянулись к земле, будто желали поведать что-то людям.
Там, высоко-высоко, неделю назад летал космический корабль с человеком. Это был первый корабль и первый человек в космосе.
Андрей и сейчас не спускал глаз с неба, словно все еще хотел увидеть корабль, хотя и знал, что он и отважный космонавт уже вернулись на землю.
Юрий Гагарин!
Андрей наконец оторвал взгляд от неба, взглянул на Тимура, словно извинился за то, что так долго молчал, потом взял его под руку и повел к ограде, около которой часто читал ему свои стихи.
– Янгишахар - ничего, неплохой городок,- начал Андрей.
– Неплохой?
– Не ревнуй, я говорю серьезно. У твоих родителей, к сожалению, пока не был. Не успел, понимаешь. В следующий раз я привезу тебе от них мешки гостинцев и приветов.
– Спасибо, - приуныл Тимур.
– Ты не сердись. Верно, не успел… Закружился сразу. Знаешь, кто сейчас мой непосредственный начальник? Участковый уполномоченный Голиков. Наверно, слышал о нем? Великолепный человек!
– Конечно, слышал…- Тимур неожиданно попросил:- Почитай что-нибудь.
– Стихи?
– Стихи.
– Ты серьезно?
– Серьезно, Андрей. Читай. О Гагарине.
– О Гагарине я пока ничего не написал,- признался Андрей.- Это не так просто.
– Так о чем же ты написал? Снова о любви?
– Да. О любви Земли к Человеку…
Андрей поднял голову, запустил руки в карманы, тихо начал:
Я тебя, Человек, Кормлю испокон веков. Я с тобой, Человек, Прошла мириады дорог…Он читал долго и вдохновенно. Тимур растроганно сказал:
– Спасибо.
– За что?
– Ты хорошо написал… Это правда - разум победит обязательно… Андрей!
– Да?
– Ты, наверное, уйдешь из милиции… - В глазах Тимура застыли ревнивые огоньки.
– С чего ты взял?.. Без милиции я не смогу… В прошлом. году один негодяй искалечил свою жену. Я хорошо знал ее, она часто бывала у нас. Может быть, я чуточку был влюблен в нее, не знаю. Дело, собственно, не в этом. Я пришел в милицию, чтобы бороться с преступниками. Они не имеют права жить на земле!
Поздно ночью в Ленинской комнате Тимур писал письмо родителям.
…«Простите за долгое молчание. У меня особенных изменений нет. Учусь, как прежде, на четверки и пятерки. С прошлого понедельника прохожу практику в одном из отделов милиции города. Начальник у меня - настоящий человек! Его очень уважают и любят. Сейчас он занимается трудным, запутанным делом. Я помогаю, как могу.
Передайте привет всем родным и знакомым. Может быть, осенью приеду.
Говорю «может быть», потому что не знаю, как теперь сложится моя судьба. Возможно, еще до окончания школы меня заберут в уголовный розыск. Об этом мне сказал один преподаватель. Начальник отдела, где я прохожу практику, подтвердил это…
К вам на днях зайдет мой друг Андрей Романов. Примите его, как бы приняли меня, вашего сына. Андрей проходит практику в нашем городе. Вероятно, после окончания школы приедет к вам навсегда.
До свидания, дорогие мои. Еще раз прошу, обо мне не беспокойтесь. Все будет хорошо.
Ваш Тимур».
Повесть вторая
ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
1.
Клавдия Яковлевна искала сочувствия у мужа.
– Где это Коля до сих пор пропадает? Хотя бы заглянул на минутку. Мыслимое ли дело - больше суток не показываться! Постыдил бы ты его, отец.
– Не расстраивайся, мать - добродушно проговорил Аркадий Федорович.
– Он не на гулянье. Служба. Должна понимать.
– Должна, - вздохнула Клавдия Яковлевна.
Аркадий Федорович отложил газету.
– Я в его годы тоже не больно засиживался дома. Настоящее дело требует всего человека, без регламента и оговорок. Жизнь ленивых не терпит^ сама знаешь. Дорогу осилит идущий.
– Так-то оно так, отец. Только неспокойно у меня на сердце, - снова вздохнула Клавдия Яковлевна.
– Да разве Николай впервые дома не ночует? В прошлом году в это самое время целую неделю не показывался. Привыкнуть надо.
– К такому не привыкают, - возразила Клавдия Яковлевна.
– Боязно мне. Один он у нас!
Аркадий Федорович рассердился.
– Ты стареешь, мать. Ничего с ним не случится. Преступники боятся его, как огня.
– Так уж и боятся…
– Так вот и боятся!
Клавдия Яковлевна взяла полотенце, стала перетирать посуду. Она всегда старалась скрыть свое волнение видимым интересом к какому-нибудь нехитрому хозяйственному делу.
– Загорелся! Слова сказать нельзя!..
Николай появился часов в двенадцать дня. Это тоже было странным, обычно он приходил поздно вечером. Старики всполошились: не случилось ли что-нибудь в самом деле?