– Да, был, раз семь. Люблю я Тенерифе. Каждый год езжу. А температура так отличается, потому что у них каждые десять километров – новая климатическая зона. Остров крошечный, две тысячи квадратных километров, но как материк в миниатюре: высота постоянно меняется, влажность разная, поэтому здесь дождь, а там солнце, и всё в пяти минутах езды на машине.

– Да, интересно, я тоже что-то читал об этом.

В купленном перед поездкой путеводителе Герман действительно читал, что на Тенерифе существуют четыре климатических пояса и двадцать восемь климатических зон, и что главное отличие климата – между севером и югом острова. Север полностью покрыт тропической зеленью, а на юге не растёт ничего, кроме кактусов.

– Если поедете на север острова, берите куртку, – продолжал толстяк, наставительно подняв указательный палец. – И зонтик. Мы, как ни заезжали – каждый раз сюрприз: или холодище, или дождина льёт! Причём на юге-то в это время солнце во всю, тридцать градусов, то-сё, а на севере тучи и дождь! Как мне объяснили, это всё из-за вулкана.

– То есть? – не понял Герман.

– Тучи на Канары идут с Европы, то есть с севера. Дойдя до вулкана, за него цепляются. И все дожди выливаются на севере. Поэтому на севере дождь – чуть не каждый третий день, а на юге – тридцать дождей в год и всё. Ну и растительность поэтому соответствующая: в Лас Америкасе одни бананы, да кактусы, выше к вулкану – эвкалипты и сосновые леса, как у нас в России, а на севере – настоящие тропики: папайя, манго, авокадо, то-сё.

– Бананы? – об этом Герман не слышал.

– Один процент мирового урожая на Тенерифе собирают! – по-деловому подмигнул толстяк. И улыбнулся. – Но кро-о-шечные. – Он оттопырил большой палец и мизинец на своей широченной ладони. Размер местных бананов в исполнении громадной ладони показался Герману далеко не крошечным. – Какой-то индокитайский сорт, говорят.

– Надо попробовать.

– Обязательно попробуй! – сразу одобрил сосед, незаметно перейдя на «ты» и выуживая из кармана впередистоящего кресла металлическую фляжку. – Ты откуда будешь?

– Из Москвы.

– И я из Москвы.

– А на Тенерифе где останавливаешься?

– В Лос Гигантесе, – ответил Герман. – Это где-то на юге.

– Знаю такой город, как же. Минут двадцать от Лас Америкаса. Там ещё эти знаменитые скалы отвесные, чуть ли не Восьмое Чудо Света, и пляжи черного цвета с вулканическим песком. Были мы там, – здоровяк отвинтил крышку на фляжке и призывно кивнул. – Ну что, за знакомство?

– Да я не пью, – примирительно улыбнулся Герман.

Раньше признаваться в том, что он не пьёт, Герману было как-то неудобно: известно, как в России относятся к тем, кто спиртного не употребляет. Потом отказываться от приглашений опрокинуть по стаканчику он привык, и иногда даже стал преподносить это, как одно из своих достоинств. Тем не менее, после его отказа обычно звучала одна из двух банальных фраз: «Что так, болеешь чем?», либо «И не куришь, поди?». На последний вопрос Герман всегда дружелюбно кивал и, смеясь, отвечал: «Такой я весь положительный, аж самому противно!» Как правило, отношения с приглашающим после этого сразу восстанавливались. Но сегодняшний его здоровяк-сосед оказался оригинальней.

– Молодец, – уважительно, хотя и слегка непонимающе взглянув на Германа, сказал он. – А я вот пью.

И он с удовольствием вылил себе в рот какую-то темноватую жидкость. Герман уловил знакомый коньячный аромат.

– «Мартель VSOP», мой любимый. Всегда в дьюти-фри им запасаюсь.

– Хороший коньяк. Я тоже его раньше любил. Его и «хеннеси».

– «Хеннеси» тоже ничего, но я – только «мартель» и только «VSOP». Ни «XО», ни «VS», именно «VSОР»! – довольно крякнув, он проглотил ещё одну ароматную порцию любимого напитка, аккуратно завернул крышечку и протянул Герману свою огромную ладонь. – Меня Андреем зовут.

– Герман, – представился Герман. – Будем знакомы.

– Герман? – обрадовался здоровяк, не выпуская руку Германа из своей ладони. Рукопожатие у него было крепким и теплым. – У меня двоюродного брата Герой зовут!

Видно было, что точки соприкосновения с любым собеседником Андрей находил играючи. Он, наконец, разжал свою руку и поудобней развернулся к Герману.

– Так, а ты чего на Канары один летишь? На Канары надо с дамой ехать, то-сё, – игриво подмигнув, он кивнул головой в сторону спящей справа от него девушки. – Ну, или с женой, на худой конец.

Он засмеялся. Шутка не показалась Герману достаточно удачной, но обсуждать семейные ценности было некстати и лень.

– Жена не смогла поехать, – ответил он. – У неё работа. Да и старшая дочь на лето в Англию едет английский изучать. Жена с ней уезжает, так что на Тенерифе вместе поехать не получилось.

– А, вон что, – здоровяк сделал серьёзное лицо. – Ну, может, оно и к лучшему. Сможешь познакомиться с какой-нибудь Кармен или Люсией. Ну, или, не дай Бог, с её доном Педро.

И он снова захохотал. Смех у Андрея был сиплый и неслышный, как у астматика. При этом смеялся он заразительно. Лишний раз Герман убеждался в том, что все толстяки – люди весёлые, причём, чем человек тучнее, тем добродушнее. На сомнительные шутки обижаться не хотелось, и Герман дружелюбно улыбнулся в ответ.

– Да нет, вы знаете, мне тут романов никаких не надо.

– Да Бог с ними с женщинами, Гера, забудь про них на недельку, – не замечая Германова «вы», примирительно улыбнулся здоровяк. – Ты самое главное, знаешь, что сделай?

– Что?

– На вулкан поднимись!

– На Тейде?

– Я тебе обещаю: не пожалеешь! Высота – 3.718 метров! Весь остров – как на ладони!

– А вы поднимались? – Герману не нравились экстремальные развлечения, но в меру экстремальные он иногда себе позволял, поэтому на тенерифский вулкан подняться как раз планировал.