Странные ощущения накатывали волнами; как будто она погружалась в глубину и в момент осознания погружения пыталась вырваться наружу. Это продолжалось до тех пор, пока она внутренне не смирилась с падением, и тогда наступило спокойствие.

Расслабленность и безмятежность, не подвластные разумению, но реально-естественные, напоминающие подсознанию о погружении в материнское лоно, полностью высвобождали женщину от всех недавних проблем, даже от сидящей напротив Амзы, от друзей, недругов и похитителей, от желанного Звездочета и от нее самой — взрослой, потрясенной, испуганной, запутавшейся в непростой ситуации…

Полное бездействие, физический покой, когда не дрогнет ни один мускул и когда всё отчетливее становится слышно внутреннее дыхание; таинственная немота, словно она родилась безъязыкой; ментальная пауза раскрывает и усиливает подсознательные процессы, находящиеся на грани видений…

За тонкой поверхностью сознания человека лежит практически неизведанная область психической деятельности, природа и функции которой никогда не были ни систематически исследованы, ни адекватно изучены, — непременно и именно так сказал бы знаток.

Амза, горячо уговоренная подругой на эксперимент, подошла вплотную, чтобы убедиться, что та спокойно лежит, дыша глубоко и размеренно. На груди Ольги почивало животное, элегантно распластав передние и аккуратно, одна на одну, уложив задние лапы. Сторонний зритель вряд ли бы понял, что эти двое не просто спят, а участвуют в колдовском эксперименте.

Абхазка, то ли чтоб усилить магический эффект, то ли для придания колорита всему происходящему, добавила еще горящих свечей, воскурив душистую палочку, распространявшую по комнате можжевеловый дым.

Темнота, наступившая в сознании Ольги, наконец рассеялась; и вскоре достаточно явственно проступили цвета, складывающиеся в разноцветные живые узоры удивительной геометрии. Вокруг распространяется неземное сияние; и то, что воспринималось внутренним зрением как небо, приобретало пронзительно-фиолетовый оттенок. Существо женского пола с именем Ольга Хлебникова, не видящее, но чувствующее себя легким и вытянутым, плыло в невесомости, сливаясь с удивительным пространством.

В какой-то момент времени (хотя понятия времени больше не существует) видения переходят на новый уровень, в котором появляются живые объекты в виде извивающихся змей. Одна из рептилий приближается к ней, скользит, едва дотрагиваясь до тела, и, поднявшись на уровень головы, пристально заглядывает в глаза (хотя глаза Ольги закрыты).

Находясь в этой нереальности, Ольга почему-то вспоминает эпизоды своей жизни, видит себя маленькой девочкой, играющей со свернувшейся в клубок гадюкой, затем «видит» свою мысль, обозначенную ярким живым цветом, и понимает, что сама она явилась сюда не просто так, а по делу. Но какое дело она должна выполнить в этом загадочном измерении, она никак не может вспомнить, пока всю видимую картину определяют неземные существа, крутящиеся перед ее взором, и еще невесть откуда взявшийся змеевидный дракон, виденный прежде на картинках китайских пагод.

Что-то заставило ее «Я» взлететь выше и замереть, разглядывая далеко внизу пирамиды, кучностью и положением напоминающие пирамиды в пустыне Египта, размещенные аккурат как звезды в созвездии Ориона…

Она проплывает мимо цепочки пляшущих теней, не слишком больших и не слишком привлекательных. Ее мысль обнаруживает себя в феерическом космосе, в котором размещены планеты, окольцованные красивыми сферами; часть планет по структуре похожи на мыльный пузырь, сияющий и прозрачный. При желании она может даже видеть сквозь планеты, обегая взглядом материки и океаны, кратеры и ущелья, пустые полости и отсветы прежних миров. Цепочки змей извиваются и вот уже напоминают классические рисунки цепочек ДНК, это обыденная, достоверная иллюзорность (и никто, кроме настоящих исследователей, не способен признать, что так змеевидные прапредки, Змеи-боги, Змеи-экспериментаторы зашифровали себя, чтобы иметь контроль над своим детищем — человечеством, которое смоделировали и дали ДНК-жизнь). Край сознания выхватывает огромную пасть (но не понятно, то ли это пасть крокодила, то ли иного безобразного существа в виде териантропа).

«Я» (не-Я) находится в активном поиске, кажется, что путешествие длится долгие часы, если не годы…

В какую-то долю секунды она вспоминает, что должна сделать, и громадной волной ее захлестывает отрадный трепет: встреча близка.

Видение вдруг помещает ее в комнату, большую и темную, за которой колышется океан, видимый в распахнутые двери. Она обводит взглядом комнату и понимает, что где-то здесь должен быть некто, ждущий ее появления.

Она видит, но еще сквозь него, пока он, его фигура не обретают плотность, и тогда женщина узнает в человеке фон Краузольда, убиенного на улице в центре Москвы. Поначалу человек стоит неподвижно и непонятно, реален ли он, или представляет собой лишь фантом, недвижимый и неодушевленный. Она продвигается ближе, не сделав ни шага; и обнаруживает, что он выглядит точно так же, как в их последнюю встречу: элегантен, импозантен, в дорогом костюме и при часах, одетых, как она еще в студии обратила внимание, на правую руку. В эту секунду мертвец поднимает взгляд и тоже видит гостью.

Звездочет уже несколько минут пытался разбудить Ольгу, но женщина не реагировала на его резкие встряхивания.

Не успев зайти в квартиру, он обратил внимание на сосредоточенность Амзы и странную тишину помещения. Александр бросился вперед и наткнулся взглядом на журналистку, безмятежно лежащую на диване в позе спящей сказочной принцессы, с той лишь разницей, что на груди новоявленной героини распласталось животное.

— Почему она спит? Что ты с ней сделала? — допытывался Александр и, проследив взглядом за тем, куда посмотрела абхазка, понял, что крепкий сон Ольги связан с зеленым пакетиком, лежащим на столе среди зажженных свечей. Он взял пакетик, рассматривая надпись, и пытаясь понять, насколько опасно подобное снадобье.