— Нет, спасибо, — Киллиан трясёт головой. — Сыт по горло невыполненными обещаниями.

Кора усмехается. Официантка в коварно короткой юбке приносит ей чашку кофе и лазанью.

— Чтобы позволить тебе убить его, мне нужно забрать его силы, но при этом самой не стать пленником кинжала. И Луиза мне с этим поможет. Поэтому, до тех пор, пока она снова не начнёт доверять мне, мы будем ждать.

— Выдумать такой план, чтобы обманом заставить собственную внучку плясать под свою дудку — и хорошо ли тебе спится?

— Только не говори мне, что ты в неё влюбился, — губы Коры растягиваются в ухмылке. — Она — будущая Злая королева. Самая могущественная ведьма из всех, о которых мир когда-либо слышал. А ты? Безрукий пират, жаждущий расплаты. Спустись с небес на землю, Крюк — как только у тебя появится возможность расправится с Румпельштильцхеном, ты воспользуешься ею, не задумываясь, даже если от этого будет зависеть жизнь Луизы. Это не та сказка, а моя внучка не наивная девчонка, какой была Реджина, и она никогда не выберет тебя, даже если захочет. Ну, а если вдруг захочет — я ей не позволю.

Крюк дёргает плечом, мол, ему всё равно, но слова Коры продолжили пульсировать в его голове ещё очень долгое время.

— Тогда чего тебе волноваться? Ты изначально знал, на что идёшь, Крюк. Я таких, как ты, вижу насквозь: единственное, что держит тебя на плаву — это алкоголь и ненависть. Ты уже мёртв. Лишь пытаешься делать вид, будто жив.

Крюк подскакивает на месте.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — бросает он ей в лицо и уходит, борясь с желанием перевернуть всё кафе вверх дном.

***

Как только Таран пришёл в себя, Дэвид отвёз его в больницу. Я с ними не поехала, потому что прекрасно понимала, чем это может закончится. Я в городе теперь непросто никто — я враг. Возможно, даже больший, чем когда-то была Злая Королева.

Мэри Маргарет разрешает мне остаться у них настолько, насколько это будет необходимо. Чтобы не стеснять и без меня большую семью, я перебираюсь на пол, освобождая кровать. Эмма просит наконец сказать Крюку, чтобы перестал сюда ходить. Я знаю, он делает это по приказу Коры, а я ещё не готова встретиться с ней лицом к лицу.

Ни с ней, ни с Реджиной.

Потому что боюсь не сдержаться, и тогда есть вариант, что из меня выйдет что-то в разы страшнее, чем смерч.

Мэри Маргарет и Дэвид ходят к Тарану днём по моей просьбе. Сама я перемещаюсь к нему в палату лишь ночью. Сейчас, пока на кону его жизнь, рисковать нельзя.

Таран рассказал, что похитили его очень давно — он и не помнит, насколько. Всё время держали в тёмном помещении, раскачивающемся во все стороны, и приходили лишь иногда, чтобы накормить объедками или оставить на память пару синяков.

Я не понимаю, зачем он понадобился Реджине. Чтобы шантажировать меня? Или дёргать за ниточки, как марионетку?

— Лу! — Эмма влетает в лофт на всех парах.

Волнение в её голосе заставляет меня сесть на матрасе. От продолжительного лежания и смотрения в потолок страшно затекла шея.

И только когда я вижу лицо Эммы, понимаю, что это не волнение вовсе. Раздражение. И немного злости.

— Скажи ему, что если ещё раз он заявится в полицейский участок, я посажу его за решётку!

— О чём ты говоришь?

— Об этом, — Эмма кидает что-то мне на колени.

Металлический крюк. Впервые за долгое время я громко смеюсь.

— Как ты это сделала? — успокоившись, спрашиваю я.

— Магия, — коротко отвечает Эмма.

Я верчу крюк в руках, представляя недовольное лицо Киллиана.

— И он спокойно дал тебе уйти?

Я встаю на ноги и иду к Эмме. Она суетится на кухне.

— Не хочешь какао? — вместо ответа на мой вопрос, спрашивает Эмма. — Генри сейчас подойдёт, мы с ним возвращались вместе, но он вдруг о чём-то вспомнил и убежал домой.

— Нет, спасибо. Так что насчёт Крюка?

— Я пристегнула его наручниками к столу.

Я снова смеюсь. Эмма всё-таки ставит передо мной кружку с какао, и ещё две рядом для Генри и самой себя. Я кладу крюк на стол, обхватываю ладонями кружку с горячим напитком и вдыхаю его приятный шоколадный аромат.

— Что он хотел? Сказал что-нибудь?

— Как всегда какую-то глупость, — Эмма садится рядом и хлопает меня по коленке. — Ты-то в порядке?

— Ага.

— Я тебе не верю: ты пролежала два дня в одной позе, не произнося ни слова. Так что сделаем вид, будто бы ты не отвечала. Даю тебе вторую попытку.