Шрифт:
Annotation
Если развод — это плохо, то свобода — отлично. Только надо разобраться, для чего она так уж необходима. Конечно чтобы заполучить женщину своей мечты. Именно этим после крушения брака занимается новоявленный холостяк Матье.
Ему кажется, что поток очаровательных, не совсем очаровательных и совсем не очаровательных представительниц противоположного пола никогда не закончится и никогда не надоест. Да и что еще надо мужчине, не связанному никакими обязательствами?
Вот только жизнь вносит свои коррективы. Что произойдет, если на горизонте появится та самая — единственная?
Кристоф Дюшатле
Парк Монсо, осень 1998
Большая квартира на улице Леклюз
Квартирка Фаделы
Частный особняк на краю парка Монсо
В супермаркете
Квартирка Фаделы
Частный особняк на краю парка Монсо
В кафе «Маронье»
Диван-кровать
В пиццерии
В бассейне
В холле жилого дома
В зале для собраний
У издателя
В булочной
В ресторане во время обеденного перерыва
Бассейн в Шампере
За обеденным столом
Кнопки телефона
В кафе «Маронье»
Анонимные холостяки: зал собраний
В телестудии
В Люксембургском саду
В апартаментах на улице Тюрен
Площадь Бастилии
Площадь Вогезов
Большая квартира на улице Марэ
В зале собраний
В бассейне у Центрального рынка
На террасе кафе «Прогрэ»
Почтовый ящик
На углу предместья Тамиль и авеню Пармантье
У издателя
Дискуссионный клуб
В Люксембургском саду
В зале собраний
Квартира у станции метро «Гонкур»
Почтовый ящик
В кабинете восстановительной терапии
Телефонный разговор
Ночной клуб
В ванной комнате
На площади Святой Марты
У выхода из школы
Площадь Сен-Сюльпис, на террасе заведения «Кафе де ля Мэри»
Квартира у станции метро «Гонкур»
Стол для рисования
На пляже. Остров Рэ
Дорога в лесу
В Италии
На постели
Телефонный разговор
Северный вокзал в Париже
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
Кристоф Дюшатле
Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя
Моим подружкам
В какой-то момент я понял, что не стоит так усложнять свою жизнь, переделывать много дел, то есть заводить жену, детей, загородный дом, автомобиль. Я смог прожить холостяком гораздо дольше и легче, чем если бы преодолевал все естественные трудности жизни. По сути — это самое главное. Считаю себя большим счастливчиком. У меня не было больших огорчений, грусти, неврастении. Мне также незнакома радость созидания, ибо описание бытия не было для меня способом отвлечься или насущной потребностью самовыражения…
Марсель Дюшан.
Из разговора с Пьером Кабанном
Keep cool, man![1]
Незнакомый прохожий
Парк Монсо, осень 1998
В будничные дни в парках чаще можно увидеть матерей, нянек и еще, конечно, детей, а иногда отцов-одиночек, в большинстве случаев не имеющих практически никаких прав на ребенка или находящихся в стадии развода. Как правило, эти отцы — совершенно неопределенные существа, озабоченные поисками какой-нибудь самочки, в объятиях которой они надеются освободиться от избытка семенной жидкости. И вот такой экземпляр сидит рядом со мной на скамейке и, кажется, ищет в пустоте утешение, светлое воспоминание или что-нибудь в этом роде, способное вывести его из оцепенелого состояния. Он сутулится и едва ли интересуется своим мальчуганом, который загребает песок пластмассовым ведерком. Совок, ведерко — много ли надо, чтобы занять малыша? А пока идет игра, можно быстро выкурить сигаретку у железной решетки забора, стараясь избежать укоризненного взгляда слишком ответственной мамаши, как правило, католички с левыми взглядами и новообращенной защитницы окружающей среды, которая наверняка занимается сексом со своим мужем, не снимающим носков, как только отправит детей на выходные к дедушкам и бабушкам.
Держу пари, у папаши, сидящего возле меня на скамейке, ботинки за пять тысяч зеленых. То есть по две с половиной на каждую ногу. Убираю под скамейку ноги, пряча свои туфли, якобы дизайнерские, на самом деле — индонезийская подделка. На висках у соседа по скамейке серебрится седина, она придает ему вид зрелого мужчины, играющего иногда на бирже, интересующегося новыми технологиями, с радостью ожидающего появления высокоскоростного Интернета и довольного своей последней поездкой в пустыню Сахара. Интересно, означает ли его розовый галстук недавнюю феминизацию вкуса? По-моему, этот тип работает в конторе адвокатов на авеню Ваграм. Сюда он приходит на прогулку с сыном лишь в разрешенные для свидания дни. Он по-прежнему смотрит в никуда, а полжизни уже пройдено. Иногда он улыбается своему сынишке, у которого течет из носа, потому что в яслях инфекция.